Фронтовое братство - страница 17
Как-то на востоке мы шли на разведку к дальнему концу моста. Мост был старым, ветшающим, потому что никто не мог заботиться о нем. А мосты из железа и дерева требуют заботы.
Мы быстро шли по мосту. Сапоги позвякивали о железо. Между шпалами виднелась усмехающаяся река. Она посмеивалась, потому что знала то, чего мы не знали. У нее был приготовлен сюрприз для нас.
Мы, как обычно, разговаривали. Малыш шел позади. Раздраженный, потому что мы не ели три дня, и потому, что твердо решил добиться разрешения изнасиловать одну из женщин-стрелков, которых ночью мы взяли в плен.
— Она будет помалкивать, — обещал он. — Никто ничего не узнает. Солдат в юбке, что тут такого?
— Пристрелю, как собаку, если тронешь кого-то из них, — пригрозил Старик.
Поэтому Малыш шел, немного отстав от нас. Злобно вскидывал ногу, пытаясь сбросить прилипший к носку комок глины, приводивший его в бешенство. Однако ничего не получалось. Побагровев от ярости, нагнулся, снял комок и швырнул в усмехавшуюся реку. К тому времени он отстал еще больше. Угрюмый, злобный, кровожадный, он шел, понурив голову, за отделением, уже скрывшемся в тумане, до него лишь доносилось невнятное звучание наших голосов.
Внезапно Малыш остановился в изумлении. В тумане из-за перил моста появился какой-то невысокий, гибкий человек. И по-кошачьи бесшумно двинулся за нами. Малыш прибавил шагу. Он, казалось, преобразился. Горилла превратилась в черную пантеру.
Булькающий вскрик разорвал сырой, холодный воздух и заставил нас залечь. Разговоры прекратились.
Сквозь туман послышались кряхтение и удары. Потом по железу залязгали сапоги. Мы крепко сжали автоматы. Старик прищурился. Легионер приготовился стрелять. Порта выдернул из гранаты чеку. Штеге, как всегда в особых случаях, слегка дрожал.
Серая завеса тумана разошлась, и появился Малыш, тащивший за собой безжизненного человека. Бросил его перед нами на середину моста, словно рыболов, поймавший невероятно большую щуку и захотевший похвастаться. Усмехнулся.
— Видели что-то похожее?
Рана на горле мертвого русского солдата раскрывалась и закрывалась, словно жабры громадной рыбы. Железо моста окрасилось кровью.
Малыш утер рукавом черную кровь с лица. Она забрызгала его, когда он перерезал солдату горло от уха до уха. Виновато улыбнулся.
— Похоже, измазался, кончая этого типа.
Старик глубоко вздохнул.
— Как ты его обнаружил?
— Он вылез из реки, собирался сыграть с вами шутку. Хо-хо, я оказался ловчее и слегка порезал сталинского поганца.
— Ты спас нам жизнь, — сказал Старик, показывая два заряда взрывчатки, обнаруженной под непромокаемым комбинезоном мертвого.
— Взрывник-самоубийца, — произнес Штеге, содрогнулся и погладил автомат.
Порта издал длинный, многозначительный свист.
— Малыш, — сказал Старик, — ты наш спаситель. Если б этот парень застал нас врасплох, мы бы взлетели на воздух.
Малыш поежился от смущения. Он не привык к похвалам.
— Я всадил нож ему в шею и потянул. Лезвие шло легко. Этот тип вскрикнул всего лишь раз. И знаете, часть крика раздалась из раны в горле.
— Умеешь действовать ножом, — довольно кивнул Легионер. Он сам обучал Малыша владеть этим оружием.
Малыш напыжился от радости и гордости. Посмотрел на Старика, слегка прищурился и просительно склонил голову набок.
— После этого я могу изнасиловать толстозадую пленницу?
Старик покачал головой, взял автомат на ремень и пошел дальше. Мы в молчании последовали за ним. Малыш заорал громче, чем следовало. Голос его, наверно, услышали сквозь туман и русские, и наши на другом берегу.
— Черт возьми, я это сделаю все равно. Я спас ваши жизни; а потом, эта цыпа, знаешь ли, не такая уж неженка.
Старик остановился, сунул Малышу под нос дуло автомата и заговорил негромко, но так весомо, что сомнений ни у кого не оставалось:
— Держись подальше от этих женщин, включая и ту, на которую положил глаз. Иначе отправишься прямо в ад, и мне будет очень жаль. Я не шучу.
