НКВД работало, выявляло, но медленно, поскольку изучение немецких архивов требовало времени. Немцы с документами обращались педантично: фото, анкета, должность – все подробно. А у нас в архивах зачастую места гибели целых полков неизвестны.
При первых же выстрелах Андрей встал за дерево, остальные милиционеры попадали в снег. Солдаты постреливали по хутору, но как-то вяло. Неужели, кроме убитого лейтенанта, некому взять на себя командование? Ведь должен же быть командир отделения? Растерялись бойцы, опыта нет.
Пулемет залился длинной очередью – на этот раз в другую сторону, по другой цепи.
Андрей воспользовался моментом и побежал вперед, к солдатам.
– Ты куда, дурак! Наше дело – оцепление! – прокричал кто-то ему вслед.
Но Андрей, зигзагами, чтобы сбить прицел, бежал по полю. Пулеметчик строчил с другой стороны дома, и был шанс, которым Андрей и воспользовался.
Он плюхнулся в снег рядом с солдатами:
– Кто старший?
– Лейтенант. Но его убили.
– А кроме него?
– Я, сержант Блинов.
– Какого черта не командуешь, сержант, коли за старшего остался?
Сержант был молод и смотрел на Андрея растерянно.
– Так, – тут же оценил обстановку Андрей, – принимаю командование на себя. Половину людей оставляешь со мной, с другим отделением ползешь влево. Там низина, ведет до хутора – вы ею и воспользуетесь. Мы вас огнем прикроем. Гранаты есть?
– Не видели даже.
Видно было, что сержант волновался – на верхней губе выступили капельки пота.
– Тогда, как только вплотную подберетесь, один пусть по окнам стреляет. Вы для пулеметчика уже в мертвой зоне будете. Остальным дверь выбить – и внутрь. Стрелять по звуку, на любое движение. Лучше убей бандита, чем сам пулю получишь. Вы домой живыми вернуться должны. Понял, сержант?
– Так точно!
Сержант приободрился. Ничего, в первый раз на фронте многие терялись. Потом привыкали, а некоторые геройские подвиги совершали. Приободрить человека надо, подправить, страшно ему с непривычки.
Сержант набрал в грудь воздуха и прокричал:
– Первое отделение, за мной! – И стал переползать влево.
«Грамотно ползет, – отметил про себя Андрей, – хоть этому научили».
За ним поползли и другие бойцы.
Человек пять-семь лежащих правее, за убитым лейтенантом и несколькими бойцами, остались.
Андрей подполз к убитому, взял его винтовку. Из револьвера стрелять по дому – все равно что в белый свет.
– Слушать меня, бойцы! – крикнул он, повернув голову. – Как только пулеметчик откроет огонь, стрелять по слуховому окну. Этот гад на чердаке обосновался. Оружие зарядить, стрелять без команды. Не давайте ему даже носа показать!
Пулеметчик изредка постреливал с другой стороны, но за полем кто-то наблюдал. Как только Андрей скомандовал: «Короткими перебежками, по одному – вперед!» – успели перебежать двое. На темном фоне слухового окна тут же засверкали красноватые вспышки, пули взбили череду фонтанчиков.
Андрей поднял винтовку, прицелился и выстрелил. Тут же другие солдаты открыли огонь. Ранили они или просто напугали бандита, но только огонь стих.
– Короткими перебежками – вперед!
Солдаты стали по одному перебегать к хутору, и в это время из окон дома захлопали выстрелы. Стреляли из короткоствольного оружия – револьверов и пистолетов, если судить по выстрелам.
– Огонь по окнам! С колена!
Солдаты приняли стойку для стрельбы с колена и стали стрелять по окнам.
Огонь с хутора стих. Не понравилось! Боятся бандиты открытый бой вести! Они только с безоружными и более слабыми герои, а как пули засвистели – страшно стало, за стенами попрятались.
Снова вспыхнула стрельба – это подобралось первое отделение во главе с сержантом Блиновым. Ну давайте, парни, убейте их всех!
Темно-синие шинели замелькали у дома.
– Прекратить огонь! – скомандовал Андрей. – Смотреть за чердаком и короткими перебежками – вперед!
А сам передернул затвор у винтовки и глаз не сводил со слухового окна.
Короткими перебежками солдаты стали продвигаться вперед.
До забора первого дома оставалось уже метров пятьдесят. Еще десять-двадцать метров пробежать, и солдаты окажутся в «мертвой зоне», пулеметчику будут не видны.
На темном фоне окна почудилось шевеление, мелькнуло лицо.
