Скорее всего он не станет возражать и против поединка чести. Правда этот чернокожий не достоин честной схватки, ну да жизнь вносит свои коррективы. В любом случае, ни один раб не смеет поднять руку на отпрыска дворянского рода Ариасов. Поэтому, этот наглец умрет, плевать как это произойдет, но это будет.
— Мойсес, ты все еще думаешь, что мы сможем выбраться? — Тяжело дыша, на бегу поинтересовался Ралин.
Бежать приходилось за лошадьми идущими рысью, будучи привязанными к седлам. Хм. Хорошо все же, что несмотря на ненависть к белым, арачи не отказывают себе в использовании предметов своих врагов. Вот например эти седла, что сейчас под всадниками. Не будь их, и пленники уже не смогли бы поспеть за своими конвоирами, волочась по земле. Ведь всадник без седла может двигаться либо шагом, либо в галоп, ни о какой рыси не может быть и речи, так как в этом случае можно отбить себе все на свете. Как впрочем и спину лошади. Только благодаря седлу и стременам, возможна вот такая средняя скорость, между двумя крайностями.
— Береги дыхание, Ралин. И смотри под ноги. Если споткнешься, уверен, что поднимать тебя не станут до самого стойбища.
— Думаешь, там что‑то изменится?
— Я когда‑нибудь тебя обманывал?
— Ладно, поверю тебе опять.
***
Кронпринц Элиаш застыл у высокого стрельчатого окна, рассматривая открывавшийся от туда вид. Посмотреть и впрямь было на что. Великолепный парк, с тщательно спланированными дорожками и газонами, обрамленными вечно зеленым кустарником. В дальнем конце имеется участок густо засаженный деревьями, полная иллюзия первозданности, даже подлесок в наличии. Парк раскинулся на значительной площади, как минимум в три раза превышая размеры такового в королевском дворце. Несмотря на то, что Либер не уступал старосветским городам, он обладал одним, но весьма существенным преимуществом. Относительно молодой, он был спланирован без скученности и стесненности старосветских городов. Широкие и прямые улицы, просторные парки и скверы. Ощущения зажатости и тесноты нет и в помине.
Причина этого проста. Раньше города были ограничены пределами городских стен, и о больших подворьях не могло быть и речи. Впоследствии, когда потребность в стенах отпала, застройки продолжали прижиматься друг к другу, как дань старой традиции и просто из желания устроиться как можно ближе к центру. Свою лепту внесли и новомодные дельцы, которые скупали владения обедневших родов, в центрах больших городов и разбив их на меньшие участки продавали с выгодой для себя. Все это способствовало весьма плотной застройке.
Либер в этом отношении выгодно отличался. Он строился уже в те времена, когда необходимость в городских стенах отпала, а потому имел более удачную планировку. Даже на самой узкой улочке, два экипажа легко могли разъехаться друг с другом, при этом еще оставалось и место для пешеходов, которым вовсе не было необходимости прижиматься к стенам домов. Разве только в стремлении не быть обрызганным из лужи, оказавшейся на пути экипажа.
Элиашу Моравик, нравился этот город, который вышел по настоящему современным и просторным. Здесь были кварталы в которых проживали состоятельные люди, имелись рабочие слободки, как и промышленная зона. В последней, располагались различные предприятия, количество которых за последний год увеличилось чуть не вдвое. Плоды деятельности кронпринца, всячески поощрявшего промышленников.
Производство появлялось не только в столице, но и в других уездах. Однако, несмотря на рост промышленников Новая Рустиния не могла похвастать сколь‑нибудь значительным ростом поступлений в казну. Причин было несколько. Но одной из них и немаловажной являлся дефицит топлива.
Новая Валенсия конечно же увеличила поставки, но не так чтобы и на много, что казалось довольно странным. Однако, генерал–губернатор, заботясь об интересах казны, не преминул взвинтить цену на уголь, доведя ее практически до самого предела рентабельности, когда выгоднее будет закупать его на стороне или организовывать поставки из Рустинии. Впрочем, последнее вряд ли, так как збродовские копи едва справлялись с обеспечением необходимым метрополии.
