К концу июня 1942 года сколачивание 36-го минно-торпедного авиаполка закончилось.
Обстановка на фронте накалялась с каждым днем. Под Севастополем шли тяжелые, кровопролитные бои, немецко-фашистские войска непрерывно штурмовали город. Его защитники проявляли чудеса героизма, отстаивая каждый клочок родной земли.
28 июня был получен первый долгожданный боевой приказ: нанести ночной бомбовый удар по торпедным катерам противника.
Для блокады Севастополя с моря противник создал подвижную группировку из итальянских торпедных катеров. Они действовали мобильно, производя неожиданные набеги на наши транспорты и корабли, обеспечивающие связь Севастополя с Большой землей. В тот день воздушная разведка обнаружила их в Ялте.
На задание вылетело пять экипажей, два из них - Осипова и Черемисова от нашей эскадрильи. В сумерках самолеты вырулили на старт и растворились в ночном небе. Ялта встретила их плотным заградительным огнем. Небо расцвело разрывами, трассы "эрликонов" яростно секли тьму. Прорезая огненный заслон, бомбардировщики трижды заходили на цель. В порту полыхнули взрывы, занялись пожары...
Возвращения группы ожидали в полку с нетерпением. Вот один за другим стали приземляться самолеты. Едва закончив пробег, отруливали в сторону, освобождая посадочную полосу. Второй, третий, четвертый... Ждали последнего, пятого. Ждали долго. Возвратившиеся ничего не знали о нем.
Утром на построении командир эскадрильи сообщил то, что уже всем было известно:
- Вчера с боевого задания не вернулся экипаж в составе командира звена лейтенанта Черемисова, штурмана старшего лейтенанта Туляшина, воздушного стрелка младшего сержанта Таранова и стрелка-радиста старшего краснофлотца Амельчакова. Поклянемся отомстить фашистским гадам за наших друзей!
...В ночь на 1 июля экипаж Осипова и мой подняли по тревоге. В штабе нас ждал командир полка. Он был чем-то удручен, между бровей пролегла глубокая складка. С минуту помолчав, дрогнувшим голосом сказал:
- Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ об эвакуации войск из Севастополя... Стало не по себе, сердце сжала тревога.
- Командующий военно-воздушными силами Черноморского флота, продолжал между тем Ефремов, - поставил перед нами задачу: прикрыть от воздушных атак противника четыре тральщика, уходящих сегодня из порта. Поручаю это вам. На кораблях - дети, женщины, раненые. От вас зависит их спасение.
Начальник штаба полка Григорий Степанович Пересада ввел нас в обстановку в районе Севастополя и по курсу движения кораблей, указал их последнее местонахождение.
Выйдя из штаба, мы едва нашли в кромешной тьме нашу полуторку, на которой приехали сюда с аэродрома. Ошеломленные вестью о сдаче Севастополя, лишь по дороге задумались над вопросом, который должен был бы прийти на ум в штабе.
- Степан Михайлович, я не понимаю, как можно бомбардировщиками прикрыть корабли?
- Огнем из пулеметов... - нерешительно предположил Осипов. - А то и самим самолетом...
- Но мы же не истребители. Какая у нас маневренность, скорость?
- Не от хорошей же жизни нас посылают. Значит, другого выхода нет. Помолчали.
- Вот что, Василий. Ходи на средних высотах и жди противника со стороны берега. Если первый увидишь, я приду на помощь. Меня прижмет - ты поможешь. Пусть радист постоянно работает на прием. Договорились?
На стоянке Варварычев едва не шепотом доложил о готовности самолета.
- Ты что, Иван?
- Ночь уж больно темнющая...
Да, ночка... Первый боевой вылет и в такой обстановке! Приходилось думать не о задании, а как взлететь. Примеры потери ориентиров в ночных условиях в полку уже были. Даже раньше, когда взлетная полоса освещалась...
Никитин и Панов попросили разрешения опробовать пулеметы.
- Вы что? Грохот такой устроите, что и мертвых поднимете!
- Командир, иначе нельзя. Летим на прикрытие.
Никитин был прав. Снопы пулеметных трасс прорезали чернильную темноту, грохот потряс все вокруг. Спустя минуту из станицы донеслось пение всполошенных петухов.
Я прошел по рулежной полосе, присматриваясь к препятствиям, запоминая каждую ямку, выбоинку. Заняли места в кабинах, запустили моторы, вырулили на старт. Перед глазами огоньки приборной доски, главное внимание на них. Форсирую моторы, беру направление на едва заметный сигнальный огонек на железнодорожной насыпи. Пошли, оторвались от земли. И то слава богу! Набираю высоту, ложусь на заданный курс.
