Но Джессеми мог сказать о маркизе только хорошее. Он понимал, что беспокоит Гарри, и признался, что поначалу сам думал, не волочится ли Алверсток за Черис.
— Но это не так. По-моему, он совсем не обращает на нее внимания. Однажды он пригласил ее прокатиться с ним по парку, но Фредерика объяснила, что это было сделано специально для одного ухажера, чтобы показать, что он следит за ней; и потом, он никогда не присылает ей цветы, не торчит без конца у нас дома, как кузен Эндимион.
— Какой еще кузен? — поинтересовался Гарри.
— Эндимион. Ну, так мы его называем, и, по словам Фредерики, мы каким-то образом в родстве с ним. Он наследник кузена Алверстока, служит в королевской гвардии. Без ума от Черис, но его нечего бояться! Он такой здоровый тупоумный малый, совершенно безобидный, но, боже мой, такой болван! Еще есть кузен Грегори — один из племянников кузена Алверстока; и кузен Бакстед, но он таскается сюда из-за Фредерики; а еще…
— Однако сколько же их! — изумился Гарри.
— Даже не помню точно. Вообще-то странно, откуда сразу взялось столько разных кузенов, о которых мы и не подозревали, правда?
— Чертовски странно!
— Да, но так или иначе они наши родственники, они сами признают это!
Гарри покачал головой, но сказал:
— Ну что ж, возможно, это и так. Ты говоришь, один из них влюблен в Фредерику?
— Да, просто анекдот! — ответил Джессеми, уловив сомнение в вопросе брата. — Самое смешное, что он редкий зануда…
Он замолк и нахмурился.
— Я не должен так отзываться о нем. Он весьма уважаемый человек. Порядочный и ведет себя достойно. Только иногда так и хочется вскочить и натворить что-нибудь, когда он начинает читать нравоучения. Тут я понимаю, что имел в виду кузен Алверсток, когда говорил, что из человека выходит более убежденный праведник, если он сам попадает в переделки.
Это признание произвело на Гарри большее впечатление, чем все остальное, что он услышал о маркизе в его пользу. Он решил непременно познакомиться с ним, даже допустив, что тот, кажется, вполне здравомыслящий человек.
— Ну, ты ведь будешь водить девочек на балы, так что наверняка встретишься с ним.
— На балы!? — в ужасе переспросил Гарри. — Нет, ради бога! Никогда!
Ничто не могло его переубедить. На уговоры сестер он отвечал, что вырос из своего вечернего костюма, и будь он проклят, если станет тратиться на новый; что он обещал все время проводить с Барни; что ему надо съездить в Гирфордшир, убедиться, что все там в порядке; и, наконец, в качестве решающего аргумента он напомнил, что отвратительно танцует и только опозорит их на этих балах.
Они были расстроены, но не удивлены. Гарри, внешне очень похожий на Черис, не опозорил бы их плохими танцами, так как помимо красивого, с правильными чертами лица и хорошей фигуры, он обладал немалым обаянием, но брата, увы, не влекло к светским развлечениям, и он не собирался покорять Лондон. Он любил устраивать пирушки с друзьями; однако ясно было, что через несколько лет ему вполне придется по душе размеренная жизнь помещика.
Он больше утвердился в решении не ходить по балам, когда мисс Уиншем язвительно сказала, что, постаравшись быть полезным сестрам, он хотя бы частично загладит вину за свое исключение. Десяти минут в обществе тетушки было достаточно, чтобы вывести и так самого вспыльчивого на свете Гарри из себя. Фредерика, заметив гневную вспышку в его голубых глазах и упрямое выражение на лице, решила вмешаться и долго убеждала его, что если уж он решил познакомиться с Алверстоком, то удобнее всего это будет сделать на предстоящем вечере у леди Сефтон, куда Гарри мог бы их проводить.
Но у Гарри и на это нашелся ответ. Вряд ли он будет достойно выглядеть среди этих светских умников и бездельников, так как по-другому воспитан. И негоже полагаться на случай и искать встречи, чтобы всего-навсего выразить свою признательность маркизу! У него по этому поводу свои соображения: раз оказалось, что они обязаны кое-чем Алверстоку, он находит вполне уместным нанести официальный визит на Беркли-стрит, не просто из вежливости, а с целью вернуть долг Джессеми.
