— Ничего подобного! Когда ты встретишься с моим новым знакомым — то есть, с моим юным кузеном! — ты поймешь, что это не предмет для шуток.
— Новый кузен? — удивился Чарльз. — Сэр, простите, но я не понимаю, что бы вы такое могли иметь в виду?
Маркиз, задержавшись в дверях, обернулся и сказал с одной из своих насмешливых улыбок;
— Тебе следует знать, мой дорогой мальчик: это ты устроил мне визит к сестричкам. Так что, если ты окажешься на пароходе, сопровождая в поездке моего кузена Феликса, ты только получишь по заслугам. Но ты был совершенно прав относительно Черис: бесценная жемчужина!
Дверь за ним закрылась, и Чарльз остался наедине со своими мыслями. Хотя он и допускал, что маркиз, пораженный красотой младшей мисс Мерривилл, решил сделать ее предметом своих ухаживаний, но не мог, при всем своем воображении, поверить, что маркиз зашел так далеко в стремлении привлечь к себе интерес молодой девушки, что взялся развлекать ее брата. Обычно он не считал необходимым предпринимать какие-то особые усилия, чтобы заинтересовать хорошенькую женщину, так как многие из них, с неодобрением вспоминал Чарльз, соперничали из-за него. Получая отказ, он пожимал плечами и проходил дальше, потому что флиртовал исключительно ради развлечения, и какие бы нежные чувства он ни испытывал, они не были глубоки и быстро покидали его. Но то, что, похоже, сейчас происходило с ним, было так на него непохоже, что Чарльз, считавший, что хорошо знает его светлость, не мог найти этому объяснения. Ему в голову не приходило, что лорд просто поддался на льстивые уговоры упрямого мальчишки; если бы эта мысль и посетила его, он отбросил бы ее как абсурдную.
Тем временем маркиз в своем экипаже направлялся на Гросвенор-плейс. Он подъехал, когда его сестра в сопровождении двух старших дочерей собиралась садиться в ландо, уже стоявшее около дома.
— Я, вижу, успел как раз вовремя! — заметил он. — Отложи свою поездку на пять минут, Луиза!
Леди Бакстед, в чьей груди еще не остыла обида от нанесенного им поражения, холодно поздоровалась и добавила, что не представляет, какая причина могла привести его сюда.
Алверсток откинул плед и легко выпрыгнул из экипажа со словами:
— С какой стати тебе это знать? — Он критически осмотрел ее. — Поздравляю! Удачное платье, и этот воротник тебе идет!
Леди Бакстед могла бы осудить своего брата за бесцеремонность, но она осталась довольна. Не часто ее вкус выдерживал его критику. Она с гордостью поправила воротник из гофрированного батиста, который упирался ей в подбородок, и сказала:
— Я польщена, что наконец получила от тебя комплимент, Алверсток.
Он поклонился, как будто считал это само собой разумеющимся, и обратился к племянницам:
— А вы Джейн и Мария, не так ли? — подождите свою матушку в экипаже! Я долго ее не задержу.
Леди Бакстед разрывалась между желанием выпроводить его и неудержимым любопытством. Последнее перевесило, и она пошла в дом, предупредив, однако, что пять минут — это все, что она может ему уделить. Он ничего не сказал на это и поднялся за ней по лестнице в столовую. Леди Бакстед не предложила ему сесть.
— Итак, в чем дело? Мне сегодня нужно сделать много покупок и…
— Гораздо больше, чем ты собиралась, — перебил он ее. — Отвези свою старшую дочь к портному, и пусть она шьет свое бальное платье! И, ради бога, Луиза, только не надо белого, голубого или розового цвета! Ее конопатое лицо может спасти только янтарный, палевый или бледно-желтый.
Неожиданно сбывшиеся надежды заставили леди Бакстед позабыть о бесцеремонном замечании насчет веснушек ее дочери. От удивления у нее перехватило дыхание, но она сумела выговорить:
— Алверсток! Ты хочешь сказать, что устроишь этот бал в честь нее?
— Да, именно это я хочу сказать, — ответил он. И добавил: — Но при одном условии, дорогая Луиза!
Она едва ли обратила внимание на это замечание и воскликнула:
— О, мой дорогой Вернон, я всегда знала, что могу положиться на тебя! Я знала, что ты меня просто дразнишь! Какой же ты негодник! Но я не обижаюсь на тебя, я знаю, это твой стиль! О, Джейн сойдет с ума от счастья!
