— У тебя слишком добрая сестра, Феликс! Боюсь, ты заслужил все, что с тобой случилось! Больше я не скажу ничего, но…
— А я и не собираюсь больше вас слушать, что бы вы ни сказали! — выкрикнул Феликс, его щеки покраснели, а голубые глаза вспыхнули. — Вы не имеете права! Вы мне не опекун!
— Феликс, замолчи! — резко сказал Джессеми, пытаясь уложить его обратно на подушки. Он быстро взглянул на Бакстеда и сказал, тщательно подбирая слова: — Совершенно не нужно сейчас упрекать моего брата, сэр, прошу вас.
— Это не его дело осуждать меня! — яростно вопил Феликс. — Это можно кузену Алверстоку, и он уже сказал мне все, что нужно! И не был таким — таким занудой при этом. Он имеет право и знает, как я сожалею обо всем, и, если он накажет меня за то, что я снова вытворю что-либо подобное, ему это позволительно!
Поскольку было ясно, что Феликс пришел в состояние крайнего возбуждения, и еще яснее было, что любая попытка заставить его извиниться с треском провалится, Фредерика с облегчением заметила, что в этот момент в комнате появилась ее сестра.
Она ни на минуту не поверила, что Гарри везет Черис за покупками, но только сказала:
— Ты берешь с собой Лафру? Я бы на твоем месте оставила его.
— Нет, нет, — сказала Черис, отпуская ошейник, за который держала собаку. — Просто он понял, что мы уходим, и ждет момента, когда можно выскочить за дверь, поэтому я привела его к тебе, Джессеми.
Он кивнул и положил руку на спину Лафре, который с интересом обнюхивал башмаки лорда Бакстеда, а Черис выскользнула вон, благодарная судьбе за то, что избежала вопросов.
Присутствие Бакстеда должно было помешать подозрительным расспросам, но Фредерика и так удержалась бы от них. Она не тюремщик и не хотела, чтобы Черис чувствовала себя так, словно находится под надзором. Без сомнения, у нее назначено свидание с Эндимионом, и было бы бессмысленной жестокостью отнимать у них эту, вероятно последнюю, возможность повидаться. По крайней мере, Гарри будет с ней.
Она отбросила эти мысли и стала отвлекать беседой лорда Бакстеда, который злил Джессеми рассуждениями о том, как будут потрясены гости, увидев в гостиной такое страшилище, как Лафра.
Но никто из троих гостей, в этот момент появившихся в комнате, не выказал ни малейшего признака потрясения. Первым явился Дарси Мортон, на которого Бакстед взглянул весьма враждебно, а через несколько минут было объявлено о приходе леди Элизабет и лорда Алверстока.
Это произвело эффект электрического шока, и мистер Мортон призадумался. В глазах Фредерики несомненно читалась радостная улыбка, и несомненно Алверсток был в самых дружеских отношениях со своими подопечными. Обрадованный Феликс, вскочив на ноги, завопил: «Кузен Алверсток!», Джессеми, раскланявшись с леди Элизабет, тут же принялся рассказывать милорду о том, что происходило на ферме после его отъезда, а Лафра, поддавшись всеобщему возбуждению, приветственно загавкал, так что несколько минут в гостиной творилось что-то невообразимое. Леди Элизабет расхохоталась и сказала, поздоровавшись с Фредерикой:
— Я знала, что ему будут рады, но не думала, что его приход вызовет такой переполох!
— Простите их! — сказала Фредерика, улыбаясь. — Можно подумать, что они воспитывались на улице!
— Не в этом дело, — сказал Бакстед, — Но вряд ли Феликсу можно так волноваться. Может быть, Джессеми лучше увести его в другую комнату?
— Ну зачем? — сказала Фредерика. — Алверсток прекрасно управляется с ним.
Скоро стало ясно, что это действительно так. Его светлости без труда удалось погасить страсти, скомандовав Феликсу лечь обратно на диван, попросив Джессеми отозвать балукистанскую гончую и добавив, что, когда он захочет оглохнуть, то непременно обратится за помощью к двум крикунам. Эти резкие указания были восприняты с добрым юмором, что Бакстед заметил с удивлением и явным неодобрением. Ему стало еще хуже, когда Алверсток подсел к Фредерике и завел с ней, как ему показалось, довольно задушевную беседу. А поскольку Элиза, которая обсуждала что-то с Мортоном, ненавязчиво втянула племянника в разговор, он был вынужден обратить свое внимание на нее, вместо того чтобы ревниво прислушиваться к разговора Алверстока с Фредерикой.
