— Куда повели рыжую?
— Она попросила сопроводить ее к родным, — был мне ответ, что сопровождалось странным изучающим взглядом ее светлости.
Похоже, я слегка перегнул с уровнем дозволенности, но плевать, за рыжую я всё же частично в ответе, поэтому если что, то я их тут нахрен всех вые… деклассирую и высушу, этих зажравшихся аристо. Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, поэтому княжна поспешила добавить:
— Она и вправду отправилась к родственникам, Герд. Просила передать письмо. Вот.
На что получил то, чего не ожидал, а именно, торжествующий взгляд победительницы на поникшую и едва не сплюнувшую Фиолетту, что от досады даже отвернулась, протягивая мне откуда-то извлеченный конверт, ну и милую улыбку уже по отношению к себе. Видимо, я только что помог розоволоске выиграть очередной спор у фиолетовокудрой вредины. Выхватив архаично запечатанный сургучом конверт, я буркнул что-то типа «пасиба» и не откладывая вскрыл послание, чтобы окончательно убедиться в безопасности таинственной особы.
Читать на местном языке, к слову, я умел, спасибо Ронду. Не быстро, но и не совсем чтобы уж по слогам. Мда. Ронд, Ронд. Кем же ты был, что о тебе даже графини знают и именуют «уважаемым»? Жаль, что он мальчишку не научил тому, за что столь уважаем остался даже после смерти. Мутный мужик.
Хотя какой он, к озимым, мужик? Когда это только после 17 года у нас в рабоче-крестьянском обществе стало чем-то положительным, а так-то это ж презрительное наименование господствующим классом остальных более чем 90 % населения. Недомуж, недомужчина, где в суффиксе «-ик» сконцентрировалось всё издевательское пренебрежение к тем, кто способен лишь колупаться в земле и не может взять в руки меч. Это потом уже, когда мечи сменили штыками, а солдат «ковали» из тех самых мужиков и как правило уже не звали их так, изначальное значение слова несколько потерялось и перестало быть столь унизительным, но всё еще не во всех средах, так сказать. Но отвлекся, итак, письмо.
Завершил чтение я, будучи весьма задумчивым, а полушепотом проговоренная последняя строчка: «… твое рыжее недоразумение», — вызывала как неясные еще, теплые чувства где-то глубоко, так и желание свалить в какие-нибудь Нижние Поймы, а то и прямиком в Пустоши.
«Твоя», значит? Мда-а. Неожиданно, хотя… Стоп, какое еще «рыжее недоразумение»? Она что, была в сознании, когда я её лечил, и слышала всё? Вот же ж… А я тогда в сердцах наговорил много чего… такого. В основном ругал конечно, но и… Эх.
Смысл послания был следующим: Она, мол, наследница знатного рода и все эти дни пребывала в раздумьях, решая для себя непростую задачу, поэтому очень извиняется за свое поведение, что даже элементарно не поблагодарила за всё для нее сделанное. Считает себя в неоплатном долгу, но вынужденна держаться от меня подальше, так как окружена кознями и интригами, а сие чревато не просто большими проблемами, но и не эфемерной опасностью для жизни меня такого замечательного, на что она пойти не готова, умышленно для этого показательно сторонясь. Просила, внезапно, не доверять всецело княжне, которая хоть и хорошая, но дюже себе на уме. Мда.
В общем в руках у меня было довольно сумбурное излияние, начавшееся несколько официально, но вскоре обрело теплоту и весьма доверительный характер, а закончилось так чуть ли не признанием.
И вот что мне теперь со всем этим делать? Как в поговорке, которую моя бабка любила повторять: Не мала баба клопоту купила порося.
— Сударь, мы отправляемся.
— Иду, — не глядя буркнул кому-то из свиты.
Трясясь, хотя наверное колыхаясь, по брусчатке в комфортном и не сказать что уж очень кричаще роскошном экипаже, коих в кортеже княжны дозволялось три, я анализировал результаты посещения данжа и в очередной раз придавался мукам выбора.
С Хвата я взял чуть более 260ти Сребрых. Как я понял, это половина из задатка за мою голову, с карманной мелочью, понятное дело. Его трость была хороша, но не лучше моей с Когтем, которая пока что была лучшим экземпляром из всех трофейных. Я не стал её менять, поэтому новая отправилась в багаж к прочим. Бляха-щит убийцы была похуже моей нынешней, той что с антимагией и спасла меня в данже от ошеломляющей атаки эльфа, и не только, поэтому и этот трофей туда же, в кучу. До съема одежды я не опускался, а вместо часов, на гордо висящей цепочке в кармашке была бирка из ломбарда. Мда.
