Сравним это с отношением к политзаключенным в других странах, где существовали диктаторские режимы. В фашистской Германии или в СССР миллионы людей, находившихся в лагерях заключения, активно использовались в качестве дешевой рабочей силы и приносили немалые доходы государству.
Заботы об общественной стабильности требовали от каудильо обратить внимание не только на недавних врагов, но и на соратников. Противник любых крайностей, любых проявлений экстремизма, Франко пресекал его во всех разновидностях, как «левых», так и «правых». Еще в 1937 г. в период создания единой политической партии Фаланга и ХОНС с подачи каудильо фалангисгское руководство было фактически обезглавлено. Если вождь партии X. Примо де Ривера был расстрелян республиканцами, то второй после него человек в Фаланге, М. Эдилья был осужден на пожизненное заключение в зоне, контролируемой франкистами. Франко опасался, что разногласия между «старыми фалангистами», представляющими ортодоксальное направление в испанском фашизме, и фалангистами-военными могут привести к нежелательным трениям. Во избежание конфронтации М. Эдилья и ряд других фалангистов были приговорены к смертной казни, замененной пожизненным заключением.
Нет оснований обвинять Франко в гибели двух других выдающихся фигур лагеря националистов генералов Санхурхо и Мола, погибших в авиационных катастрофах, но их уход с исторической сцены оказался для Франко чрезвычайно выгодным.
После победы большинство наиболее конкурентоспособных соратников каудильо были вежливо оттеснены на периферию власти. Кейпо де Льяно, Ягуэ, Аранда получили посты высокие, но не ключевые. Франко намеревался править страной по собственному усмотрению, без оглядки на мнение авторитетных друзей-соперников. Новое правительство, сформированное в августе 1939 г., состояло в основном из новых людей, чьи заслуги перед национальным движением были скромнее, нежели у прежних министров. Исключение было сделано лишь для Р. Серрано Суньеро, шурина Франко, получившего портфель министра внутренних дел. Очевидно, что лояльность этого человека не вызывала сомнений. В соответствии с укоренившейся испанской традицией родственники и друзья диктатора составили значительную часть высшего руководства страны. Такой подход в подборе кадров в глазах Франко должен был гарантировать правительству единодушие, прочность и уменьшить риск возникновения оппозиционных настроений.
Той же цели было подчинено стремление поддерживать безопасный баланс сил во властных структурах, где посты распределялись между представителями различных группировок победителей. Военные, монархисты, традиционалисты уравновешивали фалангистов в правительстве и на местах. Влияние одной группировки уравновешивалось присутствием других. Например, учитывая особую важность военного министерства, Франко на первых порах разделил его на три самостоятельных органа, ведающих раздельно армией, авиацией и флотом, и назначил министрами соответственно монархиста X. Э. Варела, фалангиста X. Ягуэ и аполитичного адмирала С. Морено. Каудильо умело извлекал выгоду из такого положения и повсеместно дозировал присутствие во власти людей с различными взглядами. Такие методы не только укрепляли личную Власть Франко, но и способствовали политическому равновесию в государстве.
Общее положение в испанском руководстве регламентировалось декретом от 8 августа 1939 г., который закреплял за каудильо право на назначение всех сколько-нибудь значимых военных, гражданских и даже церковных руководителей. Пункты этого декрета дополнили закон от 29 января 1938 г. и окончательно закрепили право главы государства на полную свободу действий и ответственность лишь перед «Богом и Историей». Абсолютное единовластие вождя хорошо проиллюстрировал генерал Аранда, сказавший с изрядной долей горечи: «Франко все приходится делать самому, я не думаю, чтобы кто-либо из испанцев знает, кто же именно является министром».
Весьма решительно действовала диктатура в отношении каталонских и баскских сепаратистов. Закон об отмене автономии Каталонии, предоставленной республикой, был принят весной 1938 г. и вступил в силу сразу же после захвата ее территории. Франко усматривал в сепаратизме одну из главных причин гражданских войн вообще и ее испанского варианта в частности. Даже самые ограниченные автономные права для каталонцев и басков не вписывались в его концепцию Единой, Великой и Свободной Испании («Una, Grande, Libre» «Единая, Великая, Свободная» девиз на гербе франкистской Испании). Поэтому в сфере национальных отношений произошла полная унификация. Автономия Каталонии и Басконии безоговорочно упразднялись. Обучение и делопроизводство предписывалось осуществлять только на кастильском языке (Castilano). Национальные проблемы были объявлены несуществующими.
