Мы снизились, как обычно, и, повиснув над деревней, начали палить из всего, что было на борту: из АК-47 советского производства, из базук, потом пошел в ход напалм. Внизу я видел людей, которых знал с детства. Они разбегались в ужасе, запрокидывая искаженные страхом лица. А мы косили их из пулеметов, палили жидким огнем... Они страшно кричали... Этот крик! Он никогда не смолкает в моих ушах.
После этих слов воцарилась та особенная тишина, которая бывает после боя или бомбежки. Тишина такая ясная, такая хрупкая, что, когда она, в конце концов, была нарушена, звуки, нарушившие ее, резанули по слуху.
— Транг, — попытался его утешить Крис, — это тяжело, но всегда есть выход. Путь к спасению и тебе не заказан.
— Ты такой же, как все! — с отвращением в голосе крикнул Транг, отпуская руку Криса, будто по ней шел электрический ток. — Как мосье Вогез, как и сам Волшебник. Все вы, каждый по-своему, стараетесь организовать для меня прощение, до которого мне, как до лампочки. Я не хочу быть спасенным. Я хочу быть свободным!
Он вскочил на ноги и скрылся в тенях подвального помещения. Крис было устремился за ним следом, потом остановился и крикнул Сутан, чтобы она забрала Сива. Побежал дальше и, достигнув стены, беспомощно огляделся по сторонам: Транга нигде не было. На мгновение он запаниковал, думая, что Транг, как выражаются охотники, сделал скидку и теперь направляется к тому месту, где сейчас находилась Сутан.
Но потом он увидел среди темных теней подвала еще более темное пятно на полу. Подойдя ближе, он понял, что это какой-то заброшенный лаз, закрытый тяжелой круглой крышкой из чугуна, на которой было что-то написано. Крис присел, с трудом разобрал стершиеся буквы. Затем поднял крышку и заглянул в люк. Там, внизу, были сточные канавы Парижа.
Он уже собирался спуститься вниз, когда его остановил крик Сутан.
— Крис! Ты что, с ума сошел? Пусть себе сидит там, внизу, сколько хочет. Он там задохнется или утонет, и черт с ним! Не лезь туда! Разве мало тебе неприятностей и без этого?
— Ты ничего не понимаешь, Сутан, — мягко возразил Крис. — Возможно, и я тоже. Но между мной и им есть какая-то таинственная связь. — Он поставил ногу на первую железную ступеньку лестницы, уходящей вертикально вниз, по которой можно было попасть на первый уровень канализационных труб. — Я почувствовал это в тот момент, когда мы с ним стояли лицом к лицу в той конюшне в Турет. Именно этой таинственной связью объясняется то, что он отпустил меня тогда и выполнил условия, поставленные мной: твоя жизнь за Преддверие Ночи.
— О Крис, как ты можешь вверять свою жизнь тому, чего не понимаешь?
— Не кажется ли тебе, что именно боязнь сделать это делает нас трусами? — возразил Крис. — Я должен идти.
— Почему? Ради Бога, Крис, вернись! — умоляла она, вне себя от страха за него. — Внизу тебя ждет смерть.
— Ты ошибаешься. Сутан, — возразил он, спускаясь на следующую ступеньку. — Но если от этого тебе будет легче, то молись за меня.
— Неужели ты не понимаешь, — сказала она с горечью, — что уже поздно молиться?
Крис спускался вниз, ставя ноги на предательски скользкие от конденсата и слизи железные ступеньки. Один раз его нога все-таки соскользнула и он повис на руках, ища другой ногой опоры.
Уже на полпути вниз он услышал голос Транга:
— Кристофер, возвращайся наверх. Если ты спустишься, тебе не жить.
Уже поздно молиться,подумал Крис, продолжая спускаться.
Какие только запахи не окружали его: едкие и тошнотворные, забористые и удушающие! Когда он достиг дна и оглянулся по сторонам; то увидел блестящий каменный свод, с которого кое-где свисали голые электрические лампочки. Где-то рядом с меланхолическим звуком падали тяжелые капли. Немного подальше раздавались более мелодичные звуки журчания родничка или ручья.
Поглядев направо и налево, Крис обернулся назад и тут же получил удар в челюсть, сваливший его на землю.
— Я тебя предупреждал не спускаться сюда, — сказал Транг, возвышаясь над ним.
Крис посмотрел на него снизу вверх. Он не сделал попытки подняться и даже не потер рукой ушибленное место. И вообще не сделал никаких движений.
