Сутан, озабоченная, тоже присела рядом с ним. Между пальцами она рассеянно теребила упавший цветок каштана.
— Часто слышишь о бандитизме в Нью-Йорке. Эти истории, получается, правдивы?
— Не сказал бы, — ответил Крис, — да и большинство ньюйоркцев тоже будет отрицать их. Я всю свою взрослую жизнь прожил в Нью-Йорке, и никогда никто на меня не нападал и не вламывался в мою квартиру.
— До последнего времени.
— Я не думаю, что это был грабитель или злоумышленник, — пояснил он. — Во всяком случае, обычный злоумышленник.
— Кто же это такой?
— Хотел бы я знать, кто! — признался Крис. — В этой истории много неясного. Я спал. И у меня такое ощущение, что Аликс пострадала, пытаясь спасти мне жизнь.
— У тебя есть враги в Нью-Йорке? — У Сутан был богатый опыт по части того, к чему может привести, когда имеешь врагов.
Крис засмеялся.
— Может, и есть. Не знаю. Я специализируюсь по уголовным делам, но я защитник, а не прокурор. Так что вряд ли много.
— Тогда кто же мог напасть на тебя?
— Не напасть, — задумчиво произнес Крис. — Убить. Я уверен, этот подонок собирался убить меня.
— Но почему?
— Понятия не имею.
Сутан притронулась к его руке.
— Ну и как твоя подруга? Ты ведь поговорил с ней?
Крис кивнул.
— Не совсем с ней. Я разговаривал с ее сыном. С ней будет все в порядке.
Сутан почувствовала, что он не все сказал.
— Так все-таки что с ней?
Он вздохнул.
— Я разговаривал также с хирургом. Говорит, что у нее повреждены голосовые связки. Пока неизвестно, чем все это кончится. По всей видимости, изменится голос, но это не худшее из того, что ей угрожает.
— А худшее?
Он встал, склонился над фонтаном так, что струи воды из дельфиньих ртов попадали на его пылающее лицо. — В худшем случае она навсегда потеряет голос.
Сутан взяла его за плечи, повернула лицом к солнцу.
— Посмотри туда. Эти склоны холмов так красивы в это время года, — сказала она, указывая рукой. — Эта часть Франции дышит историей, не только красотами. Ты знаешь, что в XVI столетии Вене управлялся епископом, который потом стал Папой Павлом III? Он был по рождению итальянским князем. — Сутан повела рукой вокруг. — Почему бы нам не совершить экскурсию в историю. Здесь все рядом.
Она провела его через ворота виллы, затем вдоль по склону, и скоро Крис увидел, что они идут по гребню, похожему на хребет исполинского ящера, выползающего из самого центра земли.
— Мы находимся неподалеку от Турет-сюр-Луп, — сказала она, указывая на великолепные древние стены городка, построенного на самой середине хребтообразного гребня. — Именно там убили Терри. В церкви. — Она замялась, будто сомневаясь, говорить это или нет. — Мун сказал, что для него, наверно, особенно ужасно было умереть в святом месте.
— Не могу сказать. Когда мы с Терри читали Библию, это было, по преимуществу, интеллектуальным занятием.
— Но это было очень давно, — заметила она, — не так ли?
Они двинулись дальше, по направлению к Турет.
— Ты слышишь? — Сутан склонила голову, прислушиваясь. — Шум водопада. В особо тихие ночи его можно слышать и на вилле.
Они стояли на поросшем травой бугре, книзу от которого простиралась поросшая деревьями долина, а выше их средневековая каменная крепость торчала на зубчатом хребте, как сова на сучковатой ветке дерева.
Сутан стояла под оливковым деревом, прижав руки к груди. Они казались неестественно белыми на фоне ее темной одежды.
— Крис, я хочу тебе что-то сказать, что-то важное. Я никогда не переставала думать о тебе. Я была такая молодая тогда. Мы оба были. И я сделала то, что считала своим долгом.
— Не уверен, что тебя понимаю. Ты ведь сделала все, чтобы мы потеряли друг друга навсегда, не так ли?
— Я ужасно боялась. Мой отец дал мне ясно понять, что он собирается сделать с тобой.
— Я тебе не верю, — сказал Крис. — Я знал твоего отца. Он не убийца. Он просто не...
— Ты совсем не знал моего отца, — прервала его Сутан. — Ты был тогда чертовски самоуверен. Это меня ужасно бесило. Никогда не мог видеть дальше фасада, даже если подозревал, что фасад — фальшивый. О да, мой отец был вежлив, знающ, очарователен. Но он жил тем, что угождал то тем, то другим. Очень пестрой публике.
