Французская волчица. Лилия и лев (примечания)

Будьте готовы сегодня вечером, милорд (англ.).

Он отправится вместе с нами (англ.).

А епископ? (англ.)

Он будет ждать вас снаружи, как только стемнеет (англ.).

Кто идет? (англ.)

Вперед, быстро! (англ.)

Тревога! (англ.)

В последний момент (лат.).

Также (лат.).

Вы преподобнейший и святейший епископ Экзетера? Я каноник и канцлер графини Артуа (лат.).

Барон Мортимер открыто сожительствует здесь с королевой Изабеллой (лат.)

«Карл, сын короля Франции, граф Валуа и Анжу» (лат.).

Отец (итал.).

Сын мой (итал.).

Болит моя голова (лат.).

Глас народный (лат.).

Глас народа – глас божий! (лат.)

Первое (лат.).

Второе (лат.).

Третье (лат.).

Четвертое (лат.).

Пятое (лат.).

Шестое (лат.).

«Не бойтесь убить Эдуарда, это доброе дело» или «Эдуарда не убивайте, бойтесь недоброго дела» (лат.).

От всех грехов и вины (лат.)

Debito – долг, задолженность; rimborso – выплата, возмещение; deposito – вклад, взнос (итал.)

Тайком (итал.).

Вот уже два часа, как взошло солнце над самой прославленной крепостью Англии… – Тауэр еще в XIV в. представлял собой восточную границу Лондона и даже был отделен от Сити, то есть собственно города, монастырскими садами. Современный мост Тауэр-бридж, разумеется, не существовал; единственный лондонский мост был тогда перекинут через Темзу выше Тауэра по течению.

Если главное сооружение, Белый Тауэр, построенное около 1078 г. по приказу Вильгельма Завоевателя его архитектором монахом Гандульфом, предстает перед нами спустя девятьсот лет почти в своем первоначальном виде – реставрация Врена (Wren), несмотря на расширение оконных проемов, мало что изменила, – то общий вид всего укрепленного ансамбля во времена Эдуарда II изрядно отличался от нынешнего.

Современный пояс укреплений еще не был построен, за исключением башни Святого Томаса и Средней башни, обязанных своим появлением соответственно Генриху III и Эдуарду I. То, что образует сегодня второй пояс, было тогда внешними стенами – этот пятиугольный ансамбль с двенадцатью башнями построил Ричард Львиное Сердце и постоянно переделывали его преемники.

Можно наблюдать удивительную эволюцию средневекового стиля на протяжении одного века, сравнивая Белый Тауэр (конец XI в.), где, несмотря на огромность массы, в форме и пропорциях сохраняется воспоминание о древних галло-римских виллах, и окружающие укрепления Ричарда Львиное Сердце (конец XII в.) – вторая постройка уже имеет характеристики классического замка типа Шато-Гайара во Франции, возведенного самим Ричардом I, или более поздних анжуйских построек в Неаполе.

Белый Тауэр остался единственным практически нетронутым монументом, свидетельствующим о стиле начала тысячелетия, потому что им постоянно пользовались на протяжении веков.

Констебль. – Слово «констебль» (constable), искаженное «коннетабль» (connetable), которое обозначает в наши дни офицера полиции, было официальным титулом коменданта Тауэра. Констеблю помогал бывший у него в подчинении лейтенант. Эти две должности, впрочем, существуют и поныне, но стали чисто почетными – на них назначаются прославившие себя военные в конце карьеры. Действительные функции коменданта Тауэра в наши дни осуществляет майор*, который тоже является генералом. Как видим, в званиях тут полная противоположность тому, что наблюдается в армии.

* Майор проживает в Тауэре, в Доме Короля – или Королевы, – постройке эпохи Тюдоров, примыкающей к Колокольной башне; первые королевские покои, которые датируются временем Генриха I, были снесены при Кромвеле. Равным же образом в эпоху нашего рассказа – в 1323 г. – существовала лишь романская часть современной часовни Святого Петра.

…он перебил целую армию короля Франции. – В 1054 г., против короля Генриха I Французского. Роджер I Мортимер, внук Херфаста Датского, был племянником Ричарда I Бесстрашного, третьего герцога Нормандского, деда Вильгельма Незаконнорожденного, то есть Вильгельма Завоевателя.

Один шиллинг! – Шиллинг в ту эпоху был денежной единицей, но не монетой в собственном смысле слова. То же самое с фунтом и маркой. Самой крупной из ходивших тогда монет был пенни. Надо ждать царствования Эдуарда III, чтобы увидеть появление золотых монет – флоринов и ноблей. Серебряный шиллинг начнут чеканить только в XVI в.

…на этой стороне крепости. – Очень вероятно, в башне Бичем (Beauchamp), которая, правда, еще не носила это название. Она стала так называться лишь с 1397 г., из-за заточенного в ней Томаса Бичема, графа Уорвика, который был – любопытное совпадение – внуком Роджера Мортимера. Башня, построенная при Эдуарде II, во времена Мортимера была совсем недавним сооружением.

Окошки отхожих мест были слабым звеном укрепленных построек. Именно через отверстие подобного рода солдаты Филиппа Августа смогли после долгой осады, грозившей оказаться напрасной, проникнуть ночью в Шато-Гайар – большую французскую крепость Ричарда Львиное Сердце.

А когда парламент собрался, вопрос этот даже не поставили. – Наименование «парламент», означающее, собственно, «собрание», прилагается и во Франции, и в Англии к учреждениям общего происхождения (поначалу это было расширением curia regis), но вскоре принявшим совершенно разные формы и полномочия.

Французский парламент, сначала разъездной, потом закрепленный в Париже еще до того, как в провинции были учреждены второстепенные парламенты, являлся юридической ассамблеей, действующей по приказу и от имени государя. Члены парламента сначала назначались королем лишь на время юридической сессии, но начиная с конца XIII – начала XIV в., то есть с царствования Филиппа Красивого, стали пожизненными. Французскому парламенту довелось познать и крупные конфликты личных интересов, и процессы, сталкивающие частных лиц с короной, и важные для жизни государства уголовные дела, и споры из-за толкования обычаев, всего вообще, что касалось законодательства королевства в целом, включая даже закон о наследовании трона (как это случилось в начале царствования Филиппа V). Но, повторяем, роль парламента и его полномочия были исключительно судебными и юридическими. Его политическая власть основывалась лишь на том, что ни один королевский ордонанс, эдикт, указ о помиловании и т. д. не были действительны без регистрации и утверждения этим самым парламентом; но по-настоящему пользоваться силой своего отказа он начал только в конце XIV – начале XV в., когда монархия оказалась ослабленной.

Английский же парламент был собранием одновременно судебным, поскольку туда отзывались крупные государственные дела, и уже политическим. Никто не заседал там по праву; это всегда был лишь своего рода расширенный Большой совет, куда государь призывал кого хотел, то есть членов своего Малого совета, крупных вельмож королевства, как мирских, так и церковных, а также представителей графств и городов, выбранных в основном шерифами. Изначально политическая роль английского парламента должна была ограничиваться двойной информационной миссией: король осведомлял там представителей своего народа, избранных им самим, об общих решениях, которые намеревался принять; а эти представители в свою очередь осведомляли государя (либо посредством подачи прошений, либо изустно) о пожеланиях различных классов или административных областей, к которым принадлежали.

В теории король Англии был единственным хозяином своего парламента, который оставался, в общем, лишь его привилегированной аудиторией, у которой он не требовал ничего иного, кроме как символического и пассивного одобрения своей политики. Но едва только короли Англии оказывались в серьезных затруднениях или же им случалось проявить себя слабыми либо дурными правителями, парламенты, которые они сами же и набрали, становились гораздо более требовательными, притязали на откровенно обсуждающую роль и диктовали государям свою волю. По крайней мере, тем уже приходилось считаться с высказанными мнениями.

Члены парламентов всегда держали в голове прецедент Великой хартии вольностей, навязанной в 1215 г. Иоанну Безземельному его же баронами, которая, по сути, являлась упорядочиванием английских свобод. Второй прецедент был создан в 1311 г., когда Эдуарда II вынудили принять хартию, согласно которой подле короля учреждался совет распорядителей из крупных баронов, избранных парламентом, который действительно осуществлял власть от имени государя. Эдуард II всю жизнь боролся против его решений, сначала отвергая их, потом подчиняясь после своего поражения в 1314 г. от шотландцев. По-настоящему он избавился от них, на свою беду, только в 1322 г., когда борьба за влияние расколола распорядителей и он смог раздавить в битвах при Шрусбери и Боробридже партию Ланкастера – Мортимера, поднявших против него оружие.

Напомним, наконец, что английский парламент не был привязан к определенному месту и государь мог его созвать или потребовать созыва в любом городе королевства, где бы сам ни находился.

Неужто это можно назвать изменой? – В 1318 г., то есть пятью годами раньше, Роджер Мортимер из Уигмора, назначенный Верховным судьей и наместником английского короля в Ирландии, разбил, командуя войском баронов Марки, Эдуарда Брюса, короля Ирландии и брата короля Роберта Брюса Шотландского. Захват и казнь Эдуарда Брюса отметили конец ирландского королевства. Но английская власть там еще долго не могла установиться.

Скорее уж они выступили, отстаивая право на графство Глостер… – История с графством Глостер, весьма темная и запутанная, родилась из невероятных притязаний, заявленных на него Хьюгом Диспенсером-младшим, не имевшим ни малейшего шанса, не будь он фаворитом короля. Хьюг-младший, не удовлетворившись получением Гламоргана как части приданого своей жены, потребовал в обход шуринов, и в частности Мориса Беркли, все владения покойного графа, своего тестя. Против этого ополчилась вся знать запада Англии, и Томас Ланкастер возглавил оппозицию с тем большим пылом, что в стане противников находился его злейший враг, граф Уоренн, похитивший его молодую жену, красавицу Элис. Диспенсеры, на некоторое время изгнанные постановлением парламента, принятым под давлением вооруженных сторонников Ланкастера, вскоре вернулись назад, поскольку Эдуард не мог жить ни без своего любовника, ни под опекой своего кузена Томаса. Возвращение Диспенсеров к власти стало поводом для возобновления смуты. Но Томас Ланкастер, столь же незадачливый в войне, как и в браке, весьма плохо руководил коалицией. Не придя вовремя на помощь баронам Валлийской марки, он позволил разбить их в январе 1322 г. на западе, при Шрусбери, где в плен попали оба Мортимера, а сам, напрасно ожидая в Йоркшире шотландских подкреплений, был разбит через два месяца при Боробридже и сразу после этого приговорен к смерти.

…он, несомненно, успеет за это время покинуть пределы королевства. – Поручение епископу Эксетерскому датируется согласно Calendar of close rolls 6 августа 1323 г. По поводу дела Мортимера были отправлены и другие приказы, в частности, 10 августа шерифам графства Кент, а 26 августа самому графу Кентскому. Непохоже, чтобы король Эдуард узнал раньше 1 октября, куда направился беглец.

Это было собрание лэ Марии Французской… – Мария Французская, старейшая из французских поэтесс, жила во второй половине XII в. при дворе Генриха II Плантагенета, куда была привезена или призвана Алиенорой Аквитанской, неверной государыней (по крайней мере, по отношению к своему первому супругу, королю Франции), но наверняка великолепной и создавшей вокруг себя в Англии настоящий центр искусства и поэзии. Алиенора сама была внучкой поэта, герцога Гийома IX.

Произведения Марии Французской пользовались огромным успехом не только при ее жизни, но еще и на протяжении всего XIII и в начале XIV в.

…обосновался здесь, на Ломбардской улице, и открыл собственный банк. – Компания Толомеи, один из самых значительных сиенских банков наряду с компанией Буонсиньори, приобрела большую силу и известность с начала XIII в. Ее главным клиентом было папство; основатель банка, Толомео Толомеи, участвовал в посольстве к Папе Александру III. При Александре IV Толомеи стали исключительными банкирами Святого престола. Урбан IV номинально исключил их из общего отлучения, направленного против Сиены между 1260 и 1273 гг. Примерно в это же время (конец царствования Людовика Святого, начало царствования Филиппа III) Толомеи начали появляться на больших ярмарках в Шампани; тогда же Спинелло основал французскую ветвь компании. В Сиене до сих пор существуют площадь и палаццо Толомеи.

Доход от этой операции поделим пополам, – Указ Карла IV о запрещении вывоза французской монеты был, несомненно, случаем спекуляции, потому что другой указ, опубликованный через четыре месяца, запрещал покупать золото и серебро по более высокому курсу, нежели денежный курс королевства. Год спустя у итальянских купцов были отняты права прочей буржуазии; правда, это не означает, что им пришлось покидать Францию, просто их вынуждали еще раз выкупать разрешение на коммерцию.

…возвел в канцлеры одного из своих подопечных, Жана де Шершемона, – 19 ноября 1323 г. Жан де Шершемон, сеньор де Венур из Пуату, каноник собора Парижской Богоматери, казначей Ланского собора, уже был канцлером в конце царствования Филиппа V. Карл IV, взойдя на престол, заменил его Пьером Ро-дье. Но граф Карл де Валуа, чье благорасположение он, видимо, сумел приобрести, вновь назначил его в этот день на прежнюю должность.

Из которых триста тысяч ливров уже обещаны любезному дядюшке Карлу Валуа… – Порядок, предложенный Папой после заседания Королевского совета в Жизоре в июле 1323 г., предусматривал, что королю полагается 300 000 ливров из 400 000 ливров побочных расходов. Но было также оговорено, – и тут торчат уши Валуа – что, если король Франции по какой бы то ни было причине не возглавит экспедицию, эта роль по праву перейдет к Карлу де Валуа, который тогда в личном порядке получит предоставленные Папой субсидии.

…тянувшейся сто лет войне. – Обычно забывают, что у Франции с Англией были две столетние войны. Окончанием первой (1152–1259) считается заключение Парижского договора между Людовиком Святым и Генрихом III Плантагенетом, хотя между 1259 и 1338 гг. обе страны еще два раза вступали в вооруженный конфликт, и по-прежнему из-за Аквитании (в 1294-м и, как увидим, в 1324 г.). Во второй же Столетней войне, начавшейся в 1328 г., предметом спора будет уже не Аквитания, но наследование французского престола.

…с тем чтобы разместить в ней крупный гарнизон, отчасти угрожающий окрестностям? – Это пример крайней запутанности, к которой пришла феодальная система, которую обычно полагают весьма простой; она и в самом деле была таковой, пока не задохнулась в противоречиях, порожденных ее же применением. Надо вполне сознавать, что вопрос о Сен-Сардосе, или Аквитанское дело, был, по сути, не исключением, то же самое случилось с Артуа, с Фландрией, с Валлийской Маркой, с испанскими королевствами, с Сицилией, с немецкими княжествами, с Венгрией – со всей Европой.

В одном Париже насчитывалось триста тысяч душ… – Эти цифры рассчитаны историками на основании документов XIV в. Исходя из количества приходов и умерших на один приход получается в среднем по одному умершему на четырех живых, что вполне соотносится с периодом около 1328 г.

За время второй Столетней войны битвы, голод и эпидемии сократили общую численность населения больше чем на треть; только через четыре века Франция вновь достигнет того уровня населенности и благосостояния, которые были у нее при Филиппе Красивом и его сыновьях. Еще в начале XIX в. можно было заметить, что в пяти французских департаментах средняя плотность населения ниже цифр 1328 г. И даже в наши дни некоторым городам, процветавшим в средние века и разоренным Столетней войной, еще далеко до их былого положения. Уже по одному этому можно судить, во что обошлась эта война нации.

…первый пушечный выстрел. – Наши читатели будут, наверное, удивлены использованием «огненных жерл» при осаде Ла Реоля в 1324 г. В самом деле, появление пороховой артиллерии традиционно относят лишь к 1346 г., к битве при Креси. На самом же деле Креси было лишь первым сражением, когда артиллерия использовалась в чистом поле, против движущегося противника. Речь, впрочем, шла лишь об орудиях относительно малого калибра, которые не произвели ни больших разрушений, ни большого впечатления. Некоторые французские историки преувеличили их эффект, желая объяснить разгром, вызванный скорее пылкой глупостью короля Филиппа IV и его баронов, нежели использованием против них нового оружия.

«Пороховое метание» при Креси было не более чем применением в иных условиях огнестрельных орудий, которые к тому времени уже лет двадцать использовались при осадах, конкурируя с классической, можно даже сказать, древней артиллерией, поскольку она мало изменилась со времен Цезаря и даже Александра Великого, по-прежнему забрасывая города с помощью систем из рычагов, коромысел, противовесов и оттяжек каменными шарами либо горючими веществами. Первые бомбарды тоже стреляли каменными ядрами, похожими на снаряды баллист, мангонно и прочих катапульт. Новшеством было само средство метания. Похоже, что пороховая артиллерия родилась в Италии, поскольку металлические обручи, которыми были окованы бомбарды, назывались «ломбардским железом». В интересующие нас годы такие орудия применяли пизанцы.

Карл де Валуа, вероятно, был первым французским стратегом, кто воспользовался этой новой артиллерией. Он заказал ее в апреле 1324 г. и договорился с сенешалем Лангедока, чтобы ее доставили к Кастельсарразену. Стало быть, его сына Филиппа VI не должны были слишком уж удивить маленькие ядра, которыми его обстреляли при Креси.

…не будь Филиппа Красивого, который принудил пап обосноваться в Авиньоне? – Напомним, что король Франции не был в ту эпоху сюзереном Авиньона. В самом деле, Филипп Красивый позаботился уступить свои права на Авиньон королю Неаполитанскому, чтобы не казалось, будто Папа находится под его прямой опекой. Но с помощью гарнизона, размещенного в Вильневе, и благодаря географическому положению папской резиденции он держал Святой престол и всю церковь под крепким надзором.

…клялись выбрать другого Папу… – Что и впрямь случилось семь лет спустя, в 1330 г., когда римляне избрали антипапу Николая V.

…с лазурными потолками, усеянными звездами, как ночное небо. – Папский дворец, каким мы его знаем, весьма отличается от замка Иоанна XXII, от которого осталось лишь несколько элементов в той части, которую называют «старым дворцом». Огромное здание, составившее известность Авиньона, в основном является произведением пап Бенедикта XII, Клемента VI, Иннокентия VI и Урбана V. Постройки Иоанна XXII были полностью переделаны и до такой степени поглощены новым ансамблем, что почти исчезли. Тем не менее истинным основателем Папского дворца был Иоанн XXII.

…для обоснования и оправдания предерзостных положений главы христианского мира. – Сын булочника из Фуа в Арьеже, наперсник Папы Иоанна XXII, Жак Фурнье сам через десять лет станет Папой под именем Бенедикта XII.

…словно диковинные цветы мелькали яркие птицы. – Иоанн XXII, любивший экзотических животных, и в своем дворце завел зверинец, содержавший льва, двух страусов и верблюда.

Была ли Маго крестной матерью Карла? – Вопрос и в самом деле стоил того, чтобы его задать, поскольку государи и принцы средних веков часто имели по шесть и даже по восемь крестных отцов и матерей. Однако по каноническому праву таковыми признавались только те, кто действительно держал ребенка над купелью. Документы, касающиеся расторжения брака между Карлом IV и Бланкой Бургундской, которые хранятся в отделе рукописей Национальной библиотеки, особенно богаты сведениями о религиозных церемониях в королевских семействах. Присутствовавшая на них публика была многочисленной и очень смешанной: мелкий люд теснился как на дармовом зрелище, а совершавших обряд служителей культа толпа чуть не душила. Столпотворение и любопытство были такими же, как на свадьбах современных кинозвезд, и точно так же никакого благоговения не было и в помине.

Они, видно, побратимы… – Братание посредством смешивания крови, практиковавшееся с глубочайшей древности, с эпохи так называемого первобытного строя, еще было в ходу в конце средних веков. Оно существовало в исламе; наблюдалось и среди дворянства Аквитании, быть может, по традиции, оставленной от мавров. Его следы попадаются в некоторых показаниях процесса тамплиеров. Похоже, что этот обычай сохранился как средство против колдовства и в некоторых цыганских племенах. Братание могло скрепить заключение дружбы, компаньонаж или узы любви – не только духовной. Самые известные союзы такого рода, описанные в средневековой рыцарской литературе, были заключены Жираром Руссильонским и дочерью императора Византии (в присутствии их будущих супругов), рыцарем Говеном, графиней де Ди, знаменитым Персивалем.

…изданной ранее. – Эту льготу предоставил ему Клемент V в 1313 г. Карлу де Валуа тогда было лишь сорок три года.

Казначейство собиралось свести бюджет минувшего года… – Напомним, что традиционный год начинался 1 января, тогда как административный – на Пасху.

Гуччо поднял ребенка и посадил его впереди себя поперек седла. – Обычай брать с собой в поездку ребенка в то время был весьма распространен, хотя и не совсем удобен. В самом деле, в конце XIII и в начале XIV в. дорожные седла если и снабжались очень высокой задней лукой в виде спинки, о которую опирался всадник, то на передней луке головки не имели и казались довольно плоскими. Высокой передней лукой располагало боевое седло, чтобы всадник, тяжеловооруженный и выдерживающий яростные удары, был словно вставлен в углубление между задней и передней луками.

…который она унаследовала от своего супруга короля Людовика. – Сделка была заключена в августе 1317 г. между Филиппом и Клеменцией.

…проводили на место казни. – 467 лет спустя в эту же самую дверь башни Тампля предстояло выйти Людовику XVI, чтобы отправиться на эшафот. Нельзя не поразиться этому совпадению и роковой связи между Тамплем и династией Капетингов.

В Шаали, в королевских покоях аббатства цистерианцев, основанного Капетингами… – Шаали в Эрменонвильском лесу – один из самых первых готических монументов Иль-де-Франса. На месте этой древней обители, подчинявшейся монахам Везле, король Людовик Толстый основал за год до своей смерти, в 1136 г., большой монастырь, от которого после шквала Революции осталось лишь несколько внушительных руин. В нем часто бывал Людовик Святой. Карл IV тоже ненадолго останавливался там в мае и июне 1322 г., а тот, о ком здесь идет речь, – в июне 1326 г. Филипп VI побывал там в начале марта 1329 г., позже – Карл V. В эпоху Возрождения, когда аббатом-коммендатарием монастыря был Ипполит д’Эсте, кардинал Феррарский, там два месяца провел Тассо.

Столь частое посещение королями аббатств и монастырей, как во Франции, так и в Англии, следует приписать скорее не набожности государей, а тому факту, что в средние века монахи обладали своего рода монополией на гостиничное дело. Не было хоть сколько-нибудь значительной обители, которая не располагала бы собственной «гостиницей», причем гораздо более комфортабельной, чем большинство окрестных замков. Так что отправлявшиеся в поездки государи останавливались там вместе со своим походным двором точно так же, как в наши дни снимают для себя и своей свиты целый этаж в столичном палас-отеле, санатории или водолечебнице.

Несмотря на категорический приказ короля Эдуарда II, запрещавший сыну жениться… – В письме от 19 июня 1326 г.: «А также, милый сын, мы вас обязуем, чтобы вы не женились нигде без нашего соизволения и повеления, пока не вернетесь к нам… И не верьте никакому совету, перечащему воле вашего отца, как тому учит вас мудрый царь Соломон…»

…тем местом, где творилась живая история Англии. – Харидж получил свой статус главного селения коммуны грамотой, пожалованной в 1318 г. Эдуардом II. Этому порту предстояло вскоре стать центром торговли с Голландией и местом отплытия королей на континент во время Столетней войны. Четырнадцать лет спустя Эдуард III прибыв туда вместе со своей матерью, как мы рассказываем, отправится на битву при Эклюзе, первую в долгом ряду поражений, нанесенных Англией французским флотам. В XVI в. там встретились сэр Фрэнсис Дрейк и исследователь сэр Мартин Фробишер, после того как первый уничтожил Армаду Филиппа V. Из Хариджа также отплыли в Америку знаменитые пассажиры «Мэйфлауэра», которым командовал капитан Кристофер Джонс. Бывал здесь и сам Нельсон.

…был немедленно собран Совет… – Иоганн Геннегау, будучи иностранцем, не участвовал в этом совете; но интересно отметить присутствие Анри де Бомона, внука Жана де Бриенна, короля Иерусалимского и императора Константинопольского, который был исключен Эдуардом II из английского парламента под предлогом его иностранного происхождения и который из-за этого примкнул к партии Мортимера.

…маршал королевского войска. – Не надо путать должность маршала Англии, которую занимал граф Норфолкский, и должность маршала войска. Маршал Англии был равнозначен коннетаблю Франции (мы бы назвали его сегодня генералиссимусом). Маршалы войска (во французской армии их было два, в английской только один) примерно соответствовали нашим современным начальникам Генерального штаба.

…обладала чудодейственной силой. – Карта Ричарда Белло, хранящаяся в кафедральном соборе Херефорда, на несколько лет предшествует назначению Адама Орлетона в эту епархию. Однако именно при Орлетоне открылись ее чудесные свойства.

Это один из самых любопытных документов, свидетельствующих о средневековой концепции Вселенной, и крайне любопытный графический синтез познаний того времени. Карта начерчена на тонком пергаменте довольно больших размеров; Земля вписана в круг, центром которого является Иерусалим; Азия вверху, Африка внизу; отмечено местоположение земного рая, а также реки Ганг. Вселенная организована вокруг Средиземноморского бассейна и сопровождена всякого рода рисунками и надписями о фауне, этнологии и истории, согласно умозаключениям, извлеченным из Библии, натуралиста Плиния, Отцов церкви, языческих философов, средневековых бестиариев и рыцарских романов. Карта обрамлена следующей круговой надписью: «Круглую землю начал измерять Юлий Цезарь». Этот документ и впрямь не лишен некоторого волшебства, по крайней мере в части вдохновения.

Библиотека Херефордского кафедрального собора – самое значительное из известных нам книгохранилищ с цепями (которые существуют и поныне), поскольку насчитывает 1140 томов.

Странно и несправедливо, что имя Адама Орлетона так мало упоминается в трудах о Херефорде, хотя именно этот прелат велел построить главный монумент города, то есть большую и красивую соборную башню, которая и была воздвигнута за время его епископства.

…поросшая травою квадратная лужайка шестидесяти футов в длину. – Эти нормандские замки, построенные в начале XI столетия (такой тип постройки просуществует до начала XVI в. – сначала с квадратными keeps, потом, начиная с XII в., с круглыми, или, как их еще называют, «в виде ракушки»), на самом деле устояли перед всем – и перед временем, и перед оружием. Их сдача происходила чаще всего по обстоятельствам политическим, а не военным; они бы и сейчас еще все стояли, если бы Кромвель не велел срыть их или сровнять с землей (за исключением трех-четырех). Кенилворт находится в двенадцати милях к северу от Стратфорда-на-Эйвоне.

…в обмен на свою свободу и вновь обретенную власть. – Летописцы, а вслед за ними и многие историки, которые видят в передвижениях, навязанных Эдуарду II в конце его жизни, лишь выражение беспричинной жестокости, похоже, не заметили связи между этими передвижениями и шотландской войной. В тот самый день, когда приходит вызов от Роберта Брюса, Эдуарду дается приказ покинуть Кенилворт; когда война заканчивается, он снова меняет резиденцию.

Беркли по сравнению с огромными крепостями Кенилворта или Корфа просто небольшой замок, – Замок Беркли избежал вместе с тремя другими нормандскими крепостями полного разрушения по приказу Кромвеля. Он постоянно был обитаем, и сегодня это, без сомнения, самое старое жилище Англии. Нынешние владельцы – все те же Беркли, потомки Томаса Беркли и Маргариты Мортимер.

…согласно древнему ритуалу и обычаям Йоркской епархии, – Церковь никогда не навязывала жесткую или единообразную форму обряду бракосочетания и скорее удовлетворялась частными обычаями.

Разнообразие ритуалов и терпимость церкви по отношению к ним основывается на том факте, что брак по сути есть договор между индивидами, а также таинство, священнослужителями которого друг для друга являются сами брачующиеся. В первоначальных христианских церквях присутствия священника и даже любого свидетеля при этом обряде вовсе не требовалось. Благословление стало обязательным лишь после декрета Карла Великого. До реформы Трентского собора (XVI в.) обручение, в силу того, что является обязательством, имело почти такое же значение, как и само бракосочетание.

В каждой области были свои особые обычаи, которые могли варьироваться от епархии к епархии. Так, херефордский ритуал отличается от ритуала йоркского. Но обмен обетами, составлявший собственно таинство, происходил обычно прилюдно, вне церкви. Именно таким образом король Эдуард I женился на Маргарите Французской в сентябре 1299 г., у врат Кентерберийского кафедрального собора. Существующее в наши дни правило держать во время церемонии бракосочетания двери церкви открытыми (несоблюдение которого может даже стать причиной аннулирования брака) – пережиток как раз этой традиции.

Брачный ритуал архиепископства Йоркского имел некоторые аналогии с ритуалом Реймса, а именно в том, что касалось последовательного надевания кольца на четыре пальца, но в Реймсе этот жест сопровождался следующей формулой:

…если только через два месяца моя племянница королева… – После расторжения своего брака с Бланкой Бургундской (см. предыдущий том «Французская волчица») Карл IV женился последовательно на Марии Люксембургской, умершей при родах, потом на Жанне д’Эвре. Эта последняя приходилась племянницей Филиппу Красивому через своего отца Людовика Французского, графа д’Эвре, а также Роберу д’Артуа через свою мать Маргариту д’Артуа, сестру Робера.

…и одновременно получил в удел графство Марш. – По договору, заключенному в конце 1327 г., Карл IV обменял графство Марш, составлявшее его ленное владение, на графство Клермон-ан-Бовези, которое Людовик Бурбонский унаследовал от своего отца, Робера де Клермона. Именно по этому случаю сеньория Бурбон была возвышена до герцогства.

По всей зале разносилось ее хриплое дыхание. – Этот год был для Маго д’Артуа годом болезни. Из счетов ее дома мы узнаем, что ей пришлось пускать кровь на следующий день после этого совета, 6 февраля 1328 г., и еще 9 мая и 19 октября.

Золотая шляпа. – В средние века это обозначение использовалось параллельно со словом «корона». Равным же образом в ювелирном ремесле слово «палец» означало кольцо.

…некоего Пьера Роже, священнослужителя… – Пьер Роже, перед тем аббат Фекамский, участвовал в переговорах между Парижским и Лондонским дворами, до Амьенского оммажа. Был назначен в Аррасское епископство 3 декабря 1328 г. в замещение Тьерри д’Ирсона; потом был последовательно архиепископом Санским, архиепископом Руанским; и, наконец, в 1342 г. по смерти Бенедикта XII был избран Папой. Правил под именем Клемента VI.

…тут были зеркала из отполированного до блеска серебра… – До XVI в. большие зеркала, дающие отражение по грудь или в полный рост, еще не существовали; тогда были только маленькие зеркала, которые вешались или ставились на мебель, да еще карманные. Делали их либо из полированного металла, как в древности, либо, начиная с XIII в., из стекла, на обратную сторону которого прозрачным клеем наклеивали оловянную фольгу. Нанесение на стекло ртутной или оловянной амальгамы было изобретено только в XVI в.

Английского короля поселили в Мальмезоне… – Этому особняку Мальмезон, дворцовых размеров, предстояло стать впоследствии городской ратушей Амьена.

С амьенских заболоченных земель… – Эти земли изборождены каналами, дренирующими грунтовые воды, по которым огородники передвигаются на длинных черных плоскодонках, приплывая прямо на Водяной рынок в Амьене. Огороды (hortillonnages) покрывают территорию почти в триста гектаров. Латинское происхождение названия (hortus – сад) позволяет предположить, что создание этих огородов относится к временам римской колонизации.

…принцем крови, имеющим право на ношение в гербе лилии… – Всех членов королевской семьи Капетингов называли лилейными принцами, потому что их герб представлял собой усеянное поле Франции, то есть золотые лилии на лазурном фоне с обрамлением, варьирующимся в зависимости от их уделов и ленов.

…попался он на скверном деле и боится, что ему грозит виселица. – Гийом де ла Планш, бальи Бетюна, потом Кале, находился в тюрьме за поспешную казнь некоего Тассара Пса, которого он собственным произволом приговорил волочь по земле и повесить. Жанна Дивион навестила его в тюрьме и пообещала, что если он даст показания в том смысле, который она ему укажет, то граф д’Артуа вытащит его из тюрьмы, заставив вмешаться Миля де Нуайе. Однако во время проверочного допроса Гийом де ла Планш отрекся от своих слов и заявил, что давал показания лишь «из страха перед угрозами и из боязни остаться в тюрьме очень надолго и умереть там, отказавшись повиноваться монсеньору Роберу, такому великому, такому могущественному и такому близкому к королю».

…краски у него самые что ни на есть стойкие! – В июне 1320 г. Маго заключила сделку с Пьером Брюссельским, художником, проживавшим в Париже, для росписи фресками большой галереи в своем замке Конфлан, расположенном у слияния Марны и Сены. Договор очень точно определял сюжеты этих фресок (портреты графа Робера II и его рыцарей, сражающихся на суше и на море), одежду, которая должна быть на персонажах, цвет и качество используемых материалов. Роспись была закончена 26 июля 1320 г.

…а от женщины этой возьми месячных кровей… – Эти колдовские рецепты, происхождение которых восходит к самому раннему средневековью, еще использовались во времена Карла IX и даже при Людовике XIV – некоторые утверждали, что сама Монтеспан отдавалась приготовлению таких зелий. Рецепты приворотных напитков, которые можно прочесть далее, извлечены из сборников Малого или Великого Альберта.

В своем завещании Маго распорядилась, чтобы и ее тоже похоронили здесь. – Напоминаем, что после двенадцатилетнего заключения в Шато-Гайаре Бланка Бургундская была переведена в замок Курне близ Кутанса и приняла наконец постриг в аббатстве Мобюиссон, где и умерла в 1326 г. Маго, ее матери, тоже предстояло упокоиться в Мобюиссоне; ее останки лишь впоследствии были перенесены в Сен-Дени. Там и поныне находится ее надгробная статуя, единственная, насколько нам известно, из черного мрамора.

…поставила ей клистир из лекарственных трав. – От Сретенья 1329 г. до 23 октября Маго, кажется, пребывает в отменном здравии и лишь очень редко обращается к своим обычным врачам. С 23 октября (дата ее встречи с Филиппом VI в Мобюиссоне) до 26 ноября, кануна ее смерти, можно почти день за днем проследить развитие ее болезни, благодаря выплатам, которые ее казначей делал лекарям, костоправам, цирюльникам, травникам и бакалейщикам за их труды и товары.

…в серединеиюняонапроизвелана светсына. – Первый из двенадцати детей Эдуарда III и Филиппы Геннегау – Эдуард Вудстокский, принц Уэльский, которого прозвали Черным принцем из-за цвета его доспехов.

Это ему предстояло одержать победу при Пуатье над сыном Филиппа VI Валуа Иоанном II Добрым и взять его в плен.

Большую часть своей жизни этот крупный полководец провел на континенте, был одним из главных персонажей Столетней войны и умер через год после своего отца, в 1376 г.

…кого угодно ему было из собственных друзей… – Оригинал приговора Роджеру Мортимеру был написан по-французски.

Мы повезем вас на Коммон-Гелоуз. – Лондонская виселица для простонародья (английский Монфокон), где казнили большинство приговоренных по уголовному праву, располагалась на краю лесов Гайд-парка, в месте, называемом Тайберн, которое сегодня занимает триумфальная арка Марбл-Арч. Чтобы добраться туда от Тауэра, надо было пересечь весь Лондон и выйти из города. Эта виселица использовалась до середины XVIII в. Ее былое местоположение обозначает скромная табличка.

…доносила королю о малейшейпровинностисо стороныслуг. – Такие злобные выходки были вполне в обычае у королевы Жанны Хромоножки – стоило ей возненавидеть кого-нибудь из друзей, советников или слуг своего мужа, она пускала в ход наихудшие средства, чтобы удовлетворить свою ненависть. Так, желая избавиться от маршала Робера Бертрана, прозванного Рыцарем Зеленого Льва, она послала парижскому прево письмо якобы «от короля», приказывая ему арестовать маршала за измену, немедленно отправить на монфоконскую виселицу и повесить. Прево был близким другом маршала; этот внезапный приказ, которому не предшествовала никакая судебная процедура, его ошеломил. Вместо того чтобы отправить Бертрана на Монфокон, он срочно отправился вместе с ним к королю, который оказал им наилучший прием, обнял маршала и совершенно не понял волнения своих визитеров. Когда же они показали ему приказ об аресте, он тотчас же понял, что приказ исходит от его жены, запер ее, как говорит летописец, в одной из комнат и так отдубасил палкой, что «еще немного, и убил бы».

Епископ Жан де Мариньи тоже чуть не стал жертвой преступных махинаций Хромоножки. Он ей не понравился, но не знал об этом. Когда он вернулся из Гиени, где был с какой-то миссией, королева притворилась, будто сердечно его принимает, и даже велела приготовить ему ванну во дворце, чтобы он мог снять усталость. Епископ сначала отказывался, не видя в том срочной необходимости; но королева настаивала, говоря ему, что ее сын Жан, герцог Нормандский (будущий король Иоанн II) тоже пойдет мыться. И вот она сопровождает его в парильню. Там готовы две ванны; герцог Нормандский по недосмотру или безразличию направляется к той, что предназначена епископу, и уже собирается лечь в нее, как вдруг его мать этому препятствует, проявляя признаки ужаса. Все удивляются. Жан Нормандский, который был большим другом Мариньи, чует недоброе, хватает собаку, которая там крутилась, и бросает ее в чан. Собака тотчас же дохнет. Король Филипп VI, когда ему рассказали о случившемся, снова запер свою жену и «нещадно выпорол».

Что касается Нельского дворца, то он был подарен ей мужем в 1332 г., то есть через два года после его покупки у душеприказчиков дочери Маго, Жанны Бургундской, которая тоже получила его от своего супруга, Филиппа V.

Во исполнение условия завещания Жанны Бургундской выручка от продажи, тысяча ливров в монете плюс доход в двести ливров, послужили основанию и содержанию учебного дома, пристроенного к дворцу. Таково происхождение знаменитого Бургундского коллежа, но также причина недоразумения, из-за которого в народной памяти перепутались две родственницы – Маргарита и Жанна Бургундские.

Буйство школяров, в котором винили Маргариту, существовавшее только в легенде, находит тут свое объяснение.

…склонял копье на упор… – Упор – крюк, закрепленный на нагрудной пластине доспехов. Предназначался для упора древка копья и смягчения отдачи в момент удара. До конца XVI в. упор был неподвижным; затем его стали крепить на шарнире или пружине, чтобы исправить неудобство, которое этот выступ доставлял в бою на мечах.

…а потом угостил его скудным ужином. – Это тайное пребывание Эдуарда III во Франции длилось четыре дня, с 12 по 16 апреля 1331 г., в Сен-Кристоф-ан-Алатте.

…так называемый «гербовый король»… – «Гербовый король» – распорядитель, следивший за соблюдением всех формальностей турнира.

Раз нам запрещают взимать долги, что ж, мы прихватим с собой вклады! – Компания Толомеи, как мы уже говорили, была самой крупной из сиенских компаний, уступая только предприятию Буонсиньори. Ее основание восходит к Толомео Толомеи, другу или, по крайней мере, человеку, близкому к Александру III, Папе с 1159 по 1181 г., который сам был сиенцем и противником Фридриха Барбароссы. Палаццо Толомеи в Сиене было построено в 1205 г. Толомеи часто были банкирами Святого престола; основали свои филиалы во Франции около середины XIII в., сначала ведя свои дела на шампанских ярмарках, потом создав многочисленные отделения, в том числе Нофльское, со штаб-квартирой в Париже.

Когда грянули указы Филиппа VI и крупные итальянские негоцианты угодили на три недели в тюрьму, чтобы вновь обрести свободу, лишь изрядно раскошелившись, Толомеи внезапно уехали, прихватив с собой все суммы, депонированные у них либо другими компаниями, либо их французскими клиентами, что создало достаточно серьезные трудности для королевской казны.

Но затем герцог Брабантский внял увещеваниям Иоанна Люксембургского… – Эти «увещевания» зашли довольно далеко, поскольку Иоанн Люксембургский, чтобы угодить Филиппу VI, собрал коалицию и угрожал герцогу Брабантскому вторгнуться в его земли. Герцог Брабантский предпочел удалить Робера д’Артуа, но выторговал при этом выгодную для себя сделку: брак своего старшего сына с дочерью короля Франции. Иоанн Богемский тоже был вознагражден за свое вмешательство заключением брака его дочери Бонны Люксембургской с наследником короля Франции, Иоанном Нормандским.

…и взял клятву с пэров, баронов, епископов… – 2 октября 1332 г. Присяга, которую потребовал Филипп VI от своих баронов, была клятвой в верности герцогу Нормандскому, «который по праву наследник и государь французского королевства». Не будучи прямым наследником короны и сам получивший ее лишь по выбору пэров, Филипп VI обратился к обычаю выборной монархии времен первых Капетингов.

…шотландский престол. – Старый и больной проказой король Роберт Брюс, который так долго оказывал сопротивление Эдуарду II и Эдуарду III, умер в 1329 г., оставив корону семилетнему ребенку, Дэвиду Брюсу. Малолетство Дэвида стало поводом для различных противоборствующих группировок вновь начать свои распри. Ради безопасности маленький Дэвид был увезен из страны баронами его партии и нашел вместе с ними убежище при французском дворе, в то время как Эдуард III поддержал притязания одного французского дворянина нормандского происхождения, Эдуарда Байоля, родственника прежних королей Шотландии, который был согласен, чтобы шотландская корона перешла под английский сюзеренитет.

Под диктовку мэтра Буридана… – Жан Буридан, родившийся около 1295 г. в Бетюне, в Артуа, был последователем Оккама. Его философское и теологическое учение принесло ему огромную известность; в свои тридцать или тридцать два года он стал ректором Парижского университета. Его спор со старым Папой Иоанном XXII, чуть не повлекший за собой раскол, еще больше увеличил его славу. Во второй половине своей жизни ему пришлось удалиться в немецкие земли, где он преподавал, в основном в Вене. Умер в 1360 г.

Роль, которую народное воображение ему приписало в истории с Нельской башней, чистая выдумка, впрочем, она появляется лишь в рассказах двух последующих веков.

…и назначил ему содержание в сумме тысяча двести марок. – В счетах Казначейства только за первые месяцы 1337 г. обнаруживаются: в марте – приказ выплатить двести фунтов Роберу д’Артуа как дар короля; в апреле – дар в триста восемьдесят три фунта, другой в пятьдесят четыре фунта и пожалование замков Гилфорд, Уэллингфорд и Сомертон; в мае – предоставление годового содержания в двенадцать сотен марок эстерлингов; в июне – возмещение в пятнадцать фунтов, которые Роберу должна была выплатить компания Барди, и так далее.

…а король Франции от души хохотал над этим вызовом! – Воображение романиста смутило бы такое совпадение, которое и в самом деле кажется слишком грубым и нарочитым, если бы не правда фактов. Впрочем, оглашение вызова Эдуарда III, юридически начавшее Столетнюю войну, отнюдь не завершает странную судьбу Нельского дворца. В нем проживал коннетабль Рауль де Бриенн, граф д’Э, пока не был арестован в 1350 г. по приказу Иоанна Доброго, приговорен к смерти и обезглавлен. Дворец стал также обиталищем Карла Злого, короля Наваррского (внука Маргариты Бургундской), который поднял оружие против французского королевского дома. Позже Карл VI Безумный отдал его своей жене, Изабелле Баварской, которая впоследствии заключила договор, отдавший Францию англичанам, и объявила собственного сына, наследника престола, незаконнорожденным. Карл VII, едва успев передать дворец Карлу Смелому, умер, а Смелый вступил в конфликт с новым королем Людовиком XI. Франциск I предоставил часть Неля Бенвенуто Челлини; потом Генрих II велел устроить там мастерскую для чеканки монеты; там и по сию пору располагается Парижский Монетный двор. Уже одно это дает представление о размахе площади, которую занимали постройки и земли дворца. Карл IX, нуждаясь в деньгах, чтобы платить своим швейцарским гвардейцам, велел выставить на продажу дворец и башню, которые были приобретены герцогом Неверским, Луи де Гонзагом. Новый владелец велел их снести, чтобы построить на том месте Неверский дворец. Наконец, Мазарини, приобретя Неверский дворец, разрушил его и заменил Коллежем Четырех Наций, который существует и по сей день – там теперь размещается Институт Франции.

После казни Мортимера она потеряла интерес ко всему на свете. – Королеве Изабелле предстояло прожить еще двадцать лет, но она уже не принимала никакого участия в делах своего века. Дочь Филиппа Красивого умерла 23 августа 1358 г., в Хартфордском замке, и ее тело было погребено в Ньюгейтской церкви францисканцев, в Лондоне.

…Сиена, где процветают искусство и коммерция… – Несмотря на политическую борьбу, восстания, соперничество между социальными классами и с соседними городами, что было общим уделом итальянских республик в ту эпоху, Сиена познала в XIV в. великий период процветания и славы, благодаря своим искусствам и коммерции. Между оккупацией города Карлом де Валуа в 1301 г. и его завоеванием герцогом Миланским Джан-Галеаццо Висконти в 1399-м единственным настоящим несчастьем, обрушившимся на Сиену, была эпидемия чумы в 1347–1348 гг.

…злую напасть, должную покарать Авиньон. – Живя в Авиньоне, Петрарка не переставал изливать, с редким талантом памфлетиста, свою ненависть к этому городу. Его письма, даже со скидкой на поэтические преувеличения, рисуют нам захватывающую картину Авиньона эпохи пап (Петрарка, «Безымянные письма» к Кола ди Риенци, римскому трибуну, и другим).

«…Я живу теперь во Франции, этом Вавилоне Запада, где собрано все, что есть под солнцем наиболее гнусного, на берегах необузданной Роны, похожей на Коцит или Ахерон Тартара, где царят некогда бедные преемники рыбака, забывшие о своих корнях. В смущении видишь вместо святого одиночества наплыв преступников и рассеянные повсюду шайки подлых прихлебателей; вместо суровых постов – полные сластолюбия пиршества; вместо благочестивых паломничеств – жестокая и бесстыжая праздность; вместо босых ног апостолов – стремительные скакуны воров, белые как снег, покрытые золотом, живущие в золоте, грызущие золото и чуть ли не подкованные золотом. Короче, можно подумать, будто это персидские или парфянские цари, требующие поклонения и к которым нет доступа без поднесенных даров…» (Письмо V).

«…Сегодня Авиньон уже не город, а вотчина ларвов и лемуров; одним словом, клоака всех преступлений и всех гнусностей; тот самый ад живых, о котором сказано было устами Давида…» (Письмо VIII).

«…Я по опыту знаю, что тут нет никакого сострадания, никакого человеколюбия, никакой веры, никакого уважения, никакого страха Божия, ничего святого, ничего праведного, ничего справедливого, ничего священного – в общем, ничего человеческого… Мягкие руки, жестокие дела; ангельские голоса, поступки демонов; сладкие песнопения, железные сердца…» (Письмо XV).

«…Это единственный угол на земле, где рассудку не нашлось никакого места, где все приходит в движение без смысла, по случаю, и среди всех здешних пагуб, количество коих бесконечно, вершина разочарований в том, что все тут полно клея и крючков, так что, полагая, будто ускользнул, оказываешься в еще более тугих путах. Кроме того, тут нет ни света, ни поводыря… В общем, говоря словами Лукиана: “…черная ночь злодеяний”… Не народ, а прах, который кружит ветер…» (Письмо XVI).

«…Сатана со смехом глядит на это зрелище и получает удовольствие от столь неравной пляски, сидя, как арбитр, меж облупившимся старичьем и юными девушками… Был средь сего сонма (кардиналов) один маленький старичок, способный оплодотворить любую скотинку, обладая похотливостью козла – если есть что-то более вонючее, чем козел. Пусть бы он не осмеливался спать один, боясь крыс или привидений. Но он полагал, что нет ничего тоскливее и горше безбрачия. И каждый день отмечал новой девственной плевой. Ему уже далеко за семьдесят и осталось всего семь зубов…» (Письмо XVIII).