«ГИЛЬДИЯ РАБОЧИХ, НЕ ВЛАДЕЮЩИХ ИМУЩЕСТВОМ
Обязанности. 1. Не иметь и не брать ни денег, ни драгоценностей. Единственной собственностью является: простейшая одежда, необходимые для работы материалы, книги, необходимая пища. Остальное следует передавать нуждающимся. 2. Зарабатывать трудом. Привлекать к работе тех, кто может ею заниматься без ущерба для здоровья. Каждый сам выбирает работу, или, если это невозможно, работа распределяется комитетом труда, подчиненным правительству. 3. Получать вознаграждение за работу лишь за короткие сроки. 4. Вести наиболее умеренный образ жизни. Есть только тогда, когда это необходимо. В рацион могут входить, например, хлеб, вода, финики. 5. Отношения между работниками должны быть основаны на доверии, никогда нельзя требовать вмешательства суда. Любая работа должна выполняться при любых обстоятельствах, за исключением невозможности этого сделать по состоянию здоровья.
Права. 1. Максимальный рабочий день – шесть часов, для ручного труда – от четырех до пяти. 2. В случае заболевания или когда человек слишком стар, чтобы выполнять работу, его нужно освободить от работы и поместить в больницу.
Работа должна быть делом совести человека.
Собственность должна отдаваться на строительство больниц и жилищ.
Советы – большая ответственность – даются правительством.
Там, где человек может помочь, в заброшенной местности, рабочих домах, в качестве учителя…[15]
Ограничение – 500 человек.
Каждый год обучаться».
Кафка не принимал никакого активного участия в политическом движении. Но ему хотелось, чтобы улучшалась жизнь простых людей. Поэтому он ходил на митинги и публичные дискуссии. Я часто слышал, как он отзывался о крупных популярных деятелях, таких, как Соукуп, Клофач, Крамарж. Характеристики были подробными и всегда очень критичными. Впоследствии я узнал, что Кафка был знаком с чешским революционером Кахой. В своем романе «Стефан Ротт» я писал: «Среди чехов, сидевших у стола в большом гостиничном номере, был гость из Германии, худощавый, молодо выглядевший, хотя ему было уже за тридцать. Он не произнес ни одного слова за весь вечер и лишь внимательно смотрел на окружающих большими светло-серыми глазами, контрастировавшими с загорелым лицом и густыми угольно-черными волосами». Это – образ Франца Кафки. Он часто ходил на такие собрания. Каха любил его и называл «клидас», то есть «молчун», если попытаться перевести пражско-чешский сленг. Местом посещения был знаменитый «Клуб младих», то есть «Клуб молодых», в котором бывали чешские писатели Гельнер, Томан, Шрамек, Станислав Нейман, Мареш, Ярослав Гашек.
Конечно, когда Кафка работал в канцелярии, его жизнь не всегда была окрашена в мрачные тона. Он умел завязывать дружбу с коллегами, даже если они были не совсем общительными людьми. Например, я нашел среди своих бумаг необычную запись. Она начинается словами: «Nos exules filii Evae», a в конце ее была заметка, записанная рукой Франца: «Пятидесятилетний автор создал программу, согласно которой он хочет объединить польских евреев (Далила – еврейская мать) со славянами (Урсус – славянский мужчина) и которая должна, по идее, спасти и тех и других. В результате будет рожден Самсон, который создаст новую религию».
Франц привел автора этого любопытного меморандума и познакомил меня с ним, затем мы втроем пошли на спектакль, который показывала труппа Польского еврейского театра, о котором я еще напишу несколько позже.
В одном из его писем ко мне Кафка описал свою канцелярскую работу с юмором, предвосхитившим фильмы Чарли Чаплина: «Если бы ты знал, сколько у меня работы! В моих подведомственных округах – кроме всего прочего – люди, изрядно выпив, падают с лесов, суют руки в машины, на них валятся доски, под ними осыпается земля. Все эти девушки с фарфоровых фабрик без конца падают с лестницы вместе с горой посуды. Надеюсь, в понедельник не произойдет худшее…»
В своем дневнике он детально описал опыт работы молодого счетовода. Он также отмечал достоинства тех, кто занимал высокое положение.
Однажды Франц пришел ко мне в сильном возбуждении. Он рассказал о том, как только что совершил глупейший поступок, который мог ему стоить работы, найденной с таким трудом. Вот что произошло. Когда его назначили служащим по оформлению бумаг, один высокопоставленный чиновник из института вызвал нового клерка для представления его Кафке и стал произносить настолько выспреннюю и ханжескую речь, что Франц не выдержал и внезапно рассмеялся. Он долго не мог остановиться. Потом я помог расстроенному Францу написать письмо с извинением высокопоставленному господину, который, к счастью, вскоре перестал быть значительной фигурой. Следует заметить, что Франц по своему характеру очень ценил тех, кто хорошо к нему относился, помогал ему или хотя бы не чинил особых препятствий, – в то время как другие люди, которые достигли определенного положения в обществе, были вынуждены почти все свое время тратить на борьбу со всяческими препятствиями. Таким образом, все сводилось к тому, чтобы никому не жилось спокойно.
