Я протянул ему инструмент.
– Павлов и Микульчик, алло! – раздался вдруг голос Дмитрича. – Давайте, парни, побыстрее и не тяните кита за… х-м… Время – деньги!
– Вот уж не слышал, чтобы нам платили за срочность, – усмехнулся в ответ Хаммер. – Скорее наоборот – чем дольше ковыряешься, тем ближе дембель!
Тут в наших ушах раздался недовольный сап кэпа. Мы предпочли прекратить прения и приступить к работе и потащились, перебирая руками трос, в противоположную от «Волго-Балта» сторону.
Трос был старым, но не очень толстым, таким, какие обычно используют на береговых и корабельных лебёдках. Тонкая стальная проволока, из которой он был сплетён, местами полопалась и теперь торчала во все стороны острыми шипами. Нужно быть очень внимательными, чтобы случайно не продырявить комбинезон, не поранить руку и не запустить воду внутрь герметичного пространства. Такое не раз случалось и ни к чему хорошему никогда не приводило.
Тем временем течение в Неве все усиливалось, и каждый метр продвижения «против ветра» заставлял нас с Павловым, наклоняясь вперёд, сильнее «шевелить поршнями». Мы шли, контролируя трос, как полярники во время урагана ходят от модуля к модулю, держась за леера.
В наушниках то и дело раздавались дежурные рекомендации кэпа и старика Дмитрича. Мы пропускали их мимо ушей, отвечая односложными фразами: «Да», «Нет», «Хорошо» и «Понял», мысленно посылая командиров куда подальше. За нами с Хаммером были десятки рабочих погружений, и мы считали, что знаем Неву и её акваторию как свой родной кубрик и удивить нас теперь весьма проблематично.
Мы прокладывали кабель, вылавливали утопленников, занимались подводной сваркой и резкой, делали ещё дюжину всяких работ, чувствуя себя при этом настоящими асами водолазной службы. И сегодняшний случай, несмотря ни на что, мы не считали слишком сложным.
Проходящие по реке «пароходы» регулярно цепляли со дна всякую гадость, учитывая небольшую глубину фарватера, но ещё не было такого, чтобы мы в конце концов не решили возникшую проблему.
Глава четвёртая
Парочка дорожных неприятностей
Отмотав семилетний срок за грабёж, Профессор вышел на волю в восемьдесят девятом и поразился произошедшим в стране переменам. До зоны доходили слухи о благоприятном криминальном климате в нынешнем СССР, но чтобы до такой степени…
Используя свои связи в уголовной среде, он быстро сумел создать собственную группировку, объединив несколько разрозненных бригад рэкетиров.
После короткой, но кровопролитной серии разборок с конкурентами криминальному формированию Профессора удалось взять под контроль вполне приличный фрагмент коммерческого Питера, и вот уже три года он пасся на этом куске земли.
Однако авторитет был убеждён: такой фарт – дело временное. Или скосит тебя пуля киллера, или изменится ситуация в стране. Он раньше многих других криминальных лидеров решил: нарежу побольше зелёных – и за кордон.
Профессор даже нанял репетитора по английскому языку, с которым занимался каждый день по часу у себя в офисе. Братве, понятно, он о своих планах не докладывал. Репетитора называл адвокатом и, закрывшись с ним в кабинете, давал строгий наказ секретарю, чтобы их никто ни в каком разе не беспокоил.
Но необходимая сумма в баксах с семью нулями никак не складывалась. Только было развернулся Профессор, как к власти в городе пришли новые, горластые и голодные, чиновники. Мгновенно возросли накладные расходы. Сразу же расширился штат у ментов – опять плати.
А ещё и собственную братву надо содержать, и в общак отстёгивать…
В отличие от большинства других авторитетов он не доверял шустрым финансистам и не прокручивал с их помощью непонятные ему коммерческие афёры, ограничиваясь банальным рэкетом, который приносит гарантированный, но все же недостаточно быстрый доход.
А сваливать за бугор, считал Профессор, уже пора. Потому-то наводка искусствоведа на десять зелёных лимонов – может, меньше, но, может, и больше! – пришлась как нельзя кстати.
Босс рэкетиров начал проверку информации Саввы Родионовича по всем правилам.
Его специалисты из группы радиотехнического обеспечения поставили телефон коммуналки Алины на прослушку.
