– Вы просите слишком много, – категорически покачал головой Сергей. – Максимум, сколько я согласен дать, – пять процентов.
– Да это грабёж! – воскликнул старичок звонким голосом. – Где вы ещё отыщете покупателей на большую партию, без риска потерять и деньги, и товар? Двенадцать процентов, и ни рубля меньше, моя последняя цена.
– Восемь, и можете считать, что на этом торг закончен, – жёстко парировал Павлов. – Если отказываетесь, мы сразу встаём и уходим.
– Десять, – неуверенно кинул пробный камень ювелир, но, наткнувшись на ледяной взгляд Хаммера, сразу капитулировал. – Ладно, пусть будет по-вашему, хотя всем нам ясно, насколько я продешевил. У вас есть ещё что-нибудь посмотреть?
– Найдётся.
Я достал небольшой мешочек и высыпал перед стариком несколько, на наш взгляд наименее ценных, серебряных и золотых украшений.
Ювелир пристально осмотрел каждую вещь, что-то еле слышно бурча себе под нос, а потом сообщил:
– Пожалуй, я могу взять у вас эти железяки прямо сейчас. Какая ваша цена, молодые люди?
Конечно, и я, и Павлов были в ювелирном деле такими же специалистами, как сидящий перед нами старый еврей – чемпионом мира по бодибилдингу. Поэтому я сразу же назвал совершенно дикую цифру, от которой дедушка моментально потерял дар речи. Он, как выброшенная на каменистый берег рыба, судорожно хватал губами воздух, а его стянутое сухой кожей лицо постепенно наливалось краской.
Наконец ювелир смог вздохнуть и произнёс:
– Даже если эти несчастные штучки из самого Эрмитажа, они все равно не стоят и половины требуемой вами суммы!.. Неслыханно!
– Ваша цена? – Хаммер легонько хлопнул ладонью по крышке стола, от чего старик вздрогнул и посмотрел на моего приятеля испуганными зелёными глазами. – Вы же специалист, вот и назовите реальную сумму, включая, естественно, и ваш интерес.
Напоминание об «интересе» ювелиру явно понравилось. Он сразу подобрел, опять положил худой подбородок на ладони, оперевшись локтями о стол, и, напустив на себя важный вид, протяжно сообщил сумму, которую готов выложить немедленно.
– Прибавьте к ней десять процентов и можете забирать товар, – в свою очередь конкретизировал Сергей и, не спрашивая разрешения хозяина, достал из кармана сигареты и закурил.
А я про себя отметил, что совершенно непроизвольно мы с Павловым стали значительно больше увлекаться табаком с тех пор, как впервые обнаружили на дне Невы потопленный во время войны буксир. Да и вчерашняя пьянка – все это исключительно от нервного напряжения, которое вроде бы не слишком навязчиво, но не покидало ни его, ни меня на протяжении уже семи месяцев.
– С вами очень трудно торговаться, – усмехнулся ювелир, глядя на Сергея. – Но, так уж и быть, с учётом вашей будущей сделки и моих комиссионных… согласен!
Старик повернулся на стуле на сто восемьдесят градусов, достал из массивного сейфа две пачки деревянных, прибавил к ним ещё несколько купюр и, положив их на стол, ловким жестом сгрёб в выдвижной ящик драгоценности. Подождал, пока Павлов не спрячет деньги, а потом, как бы нехотя, сказал:
– А монетка, которую вы показывали вначале, надеюсь, тоже продаётся?
– Конечно, – с готовностью кивнул Хаммер. – Увеличьте только что выплаченные деньги на сто процентов…
– Да вы, молодой человек, просто гангстер! – перебил ювелир. – Нельзя же так!.. Даю за неё две тысячи долларов и ни копейки больше! И то – ради нашего дальнейшего сотрудничества!..
Спустя минуту наш капитал значительно вырос, а остальные деньги пришлось брать мне, так как Серёга и без этого походил на ходячий банк.
– Вот мой номер телефона, – взмокший от напряжения ювелир что-то быстро чирканул на листке бумаги и протянул мне. – Позвоните через два дня, я встречусь с людьми, поговорю, и, скорее всего, мы решим вашу проблему. Всего хорошего…
Сергей загасил в стоящем на столе блюдце сигарету, мы по очереди пожали сухую и жилистую руку старика, попрощались и вышли из кабинета.
– Ну, как дела? – поинтересовался лениво читающий газету Соломон, когда мы появились в дверном проёме. – Решили вопрос, ребята?
– Да, вроде того, – пожал я плечами. – Мы ещё заглянем к вам на днях. До свидания.
