Фосфор - страница 8

Однажды утром, собравшись на прогулку и открыв дверь, я увидел у дома пса, которого неделю назад счел мертвым и отправил восвояси.

Это поразило меня.

Я поманил животное внутрь и осмотрел его.

Да! Сомнений не было: на ноге пса все еще виднелись отметины от змеиных клыков.

Наконец-то мне выпала возможность обессмертить свое имя.

После ряда опытов на животных я убедился, что мое противоядие действенно.

Необходимое количество противоядия зависело от силы и размера каждого из животных. Я нашел, что путем введения больших или меньших доз мог держать своих подопытных под влиянием яда на протяжении, соответственно, большего или меньшего периода времени.

В двух или трех случаях, когда мне не удалось уловить малейшее биение сердца или признаки дыхания, а конечности животных были на ощупь холодными, я оставил подопытных в покое, и они очнулись; заняло это от двенадцати до тридцати часов.

И хотя сперва конечности их не слушались, через несколько часов мышечная деятельность восстановилась, причем, насколько можно было судить, пережитые животными укусы никак им не повредили.

В качестве следующего, и последнего, шага мне требовалось найти человека, готового подвергнуться эксперименту.

Я предложил крупную сумму, но никто не желал рисковать. Поэтому я решил поставить опыт на себе.

Я тщательно рассчитал сопротивляемость человеческого организма к ядам, сравнил ее с сопротивляемостью животных и пришел к выводу, что благодаря любопытным свойствам противоядия воздействие его на человека будет проявляться медленнее, чем в случае животного.

Затем я написал письмо своему камердинеру; я попросил его вызвать определенного врача (моего приятеля), не спешить с похоронами и перед погребением непременно убедиться, что я действительно мертв.

Гроб следовало изготовить из очень тонкого и легкого дерева, просверлив отверстия там, где будет находиться моя голова.

И наконец, я велел похоронить себя в склепе и указал в письме, где хранятся деньги для приобретения места в таковом.

Для большей уверенности в том, что мои указания будут выполнены, я также составил письмо к упомянутому врачу, в точности изложив, что следует сделать.

Я отослал ему одну копию письма, вторую же положил на каминную доску; письмо я оставил на видном месте, и оно сразу бросалось в глаза.

Тринадцатого июля, подготовив со всем тщанием противоядие, я подставил руку под укус одной из кобр. Через тридцать секунд я проглотил препарат и начал быстро расхаживать взад и вперед по комнате, чтобы разогнать кровь.

Еще несколько мгновений — и комната будто завертелась; меня начало неодолимо клонить ко сну.

Некоторое время я боролся с сонливостью, но после мои ноги подкосились, все тело одеревенело и я рухнул на пол.

Я был парализован и не мог даже пошевелиться; я ничего не видел и только разум и слух еще не отказали мне.

Я словно падал в глубокие пропасти, все ниже и ниже, глубже и глубже, затем, казалось, снова оказывался на поверхности.

Сознание полностью прояснилось.

Я понимал, где нахожусь, и мог теперь трезво взвесить свои шансы.

Какие ужасные мысли овладели мною!

Не ошибся ли я с дозой противоядия?

Что будет, если меня найдут в таком состоянии и похоронят?!

Быть может, это и есть смерть, и мертвые осознают все, что с ними делают — вплоть до похорон, когда их засыпают землей, а они лежат, не в силах двинуться…

Я вспомнил вычитанные из книг случаи преждевременных погребений, вспомнил о людях, которых находили перевернувшимися в гробах, с вырванными волосами и ногтями, впившимися в кожу — свидетельством того, сколь ужасным должно было быть их пробуждение.

Сейчас, когда я находился на краю гибели или, возможно, уже умер, я не хотел умирать.

Жизнь, мнилось мне, воплощала все прекрасное; могила — все жуткое, отвратительное, мерзкое.

Я не чувствовал хода времени; пространство раздулось и расширилось, превратившись в невыразимую бесконечность.

Так я провел, как показалось мне, годы.

Камердинер постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел.

Увидев меня на полу, он вскрикнул; на крик прибежал второй слуга.

Я слышал, как они переговаривались. Они отнесли меня в спальню, уложили на кровать, а затем один из них отправился за врачом.