– Нет, бояться мы их не боялись. И не потому, конечно, что считали противников слабаками. Это было бы глупо. Во время предыдущей поездки в Канаду мы видели матчи профессионалов, знали, на что они способны. Но мы верили в себя. Эта вера воспитывалась победами нескольких поколений наших хоккеистов. К тому же с нами был Всеволод Михайлович Бобров, который в 1954 году был героем сенсационной победы над канадцами, когда также прочили советской команде поражение.
– Но честно, Валерий, уверены ли были ребята в крупном успехе тогда в «Форуме»?
– Если заранее быть уверенным в победе, можно продуть кому угодно. Любая самоуверенность в спорте наказуема. Я не о том говорю. Была уверенность в своих силах, уверенность в том, что наш хоккей не хуже, а, может быть, лучше канадского. Ну и, конечно, важно то, что играем мы в разную игру…
– Вы имеете в виду разное толкование правил? Харламов усмехнулся.
– Дело не в правилах, они сейчас, расходятся в мелочах. Я говорю о другом: известно, что профессионал играет за деньги. Причем за большие деньги. И выкладывается за них до финальной сирены. В этом смысле он знает, за что играет. У нас другие стимулы. Нас ведет в спортивное сражение и помогает победить любовь к Родине, чувство высокой ответственности перед всем народом, доверившим нам защищать честь советского спорта.
А деньги что? Когда мы сыграли первые матчи с профессионалами в Канаде, на нас со всех сторон посылались предложения контрактов, причем каких! Миллионных, представляете?
– Какое у вас было ощущение, когда вам предлагали миллион долларов?
– Чувство удовлетворения. Ага, грозились шапками закидать, а теперь приглашаете с поклонами. И смешно было: я – и вдруг миллионер!
– Как складывалась сама игра? Первая игра в Монреале?
Харламов подумал немножко и сказал:
– Волновались мы очень. Особенно когда забили нам два гола. Но тут помог тренер. Авторитет Всеволода Михайловича был для нас очень высок. Возбужденный плюхнешься на скамейку во время смены, сделаешь глоток из кувшинчика, передашь соседу, а напряжение не спадает. И тут глянешь на Боброва, лицо, как обычно, чуть нахмуренное, но совершенно спокойное – и спокойствие, и уверенность снова возвращаются к тебе.
К тому же играл я в своей родной тройке с Борей Михайловым и Володей Петровым, с которыми я всегда чувствую себя уверенно. Володя Петров… Да очутись мы с ним, кажется, на Марсе, он бы и там сохранял апломб. Как-то приехал к нам чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов. Володя к нему: «Может, сыграем партию, я – лучший шахматист команды». Карпов человек вежливый, улыбнулся и отвечает: «Ну, раз лучший, тогда, конечно, сыграем». Сели, и, как вы понимаете, чемпион мира мгновенно выиграл. «Петя» наш – так мы его зовем- говорит: «Это я не сосредоточился. Сыграем еще одну». Представляете, мучил бедного Карпова до тех пор, пока не сыграл с ним вничью.
Вы обратили внимание, как Володя разыгрывает вбрасывание? Он должен всегда выиграть его. Понимаете, должен! Проигрыш вбрасывания – это личное оскорбление для него. Добавьте к этому характеру мощную фигуру и отчаянную храбрость, и вы получите то, что один болельщик назвал «боевая машина хоккея».
А Борис Михайлов – скала! Не все знают, как он начинал. Когда мальчишкой играл во дворе, был у него один конек, потом уж раздобыл второй. Годы были первые послевоенные, четверо сыновей у мамы, не до коньков, как вы понимаете. И не до клюшек. Сам их делал. Выпиливал из доски. Несколько раз ударишь- и в щепки. И снова выпиливал. Представляете, какой характер иметь надо! А щитки? Он нам рассказывал, пришла ему в голову «гениальная» идея: сделать щитки из старых водосточных труб. И сделал. Грохот стоял страшный, когда в них попадала шайба или кто-нибудь задевал клюшкой. Когда Борис вырос, он хотел поступить на курсы водителей локомотивов, а его не приняли по… состоянию здоровья. Как же нужно было вкалывать на тренировках, как держать себя в ежовых рукавицах, чтобы человеку с ослабленным здоровьем стать лидером нашего хоккея! Тот, кто не занимал позицию на «пятачке» у ворот противника, никогда до конца не поймет, что это такое. Тебе не только клюшку прижимают, но и толкают, и бьют, и пытаются свалить с ног. Иной раз смотришь, здоровенный защитник, а то и два, чего только не делают, чтобы свалить Бориса, а он стоит. И только потом под душем видишь, что он весь в пятнах, как леопард: в синяках, ссадинах, подтеках. И это, заметьте, при сравнительно небольшом весе и вовсе не богатырском здоровье.
