Победила первая сборная, форвард которой Борис Майоров стал самым результативным. Последующие места заняли вторая сборная СССР, национальные команды Финляндии и Канады. Играющий тренер Кленовых листьев Д. Боуэнс был признан «самым надежным защитником».
В матче с командой Канады, выигранном нашей второй сборной – 4:3, все шайбы забросила тройка Петрова. И эта статистика не осталась незамеченной наставниками первой сборной страны. Когда из двух наших сборных для январского канадского турне стали составлять одну команду, в нее включили и петровцев, хотя мэтры и ворчали на Валерия, в считанные дни своей самобытной игрой завоевавшего доброе расположение спортивных журналистов.
«Хорошее впечатление, – писали после турнира в «Футболе–хоккее» А.Чернышев и А.Тарасов, – оставили тройки А.Мартынюк – В.Шадрин – А.Якушев, Б.Михайлов – В.Петров – В.Харламов, В.Марков – A.Мальцев – А.Мотовилов. Но почему любому из хоккеистов, выступающих в этих звеньях, надо делать скидку на молодость? Вряд ли В.Харламов быстро окажет достойную конкуренцию любому из чемпионов мира, если его игре уже сейчас давать завышенную оценку, как это делалось во время турнира некоторыми обозревателями».
Из других «отмеченных» форвардов в турне за океан полетели лишь А.Якушев, А.Мальцев и А.Мотовилов. Как объяснили, А.Мартынюка не взяли потому, что он «всего лишь трудолюбив», про В.Шадрина и В.Маркова ничего не говорили. Из ударного звена Е.Зимин – B.Старшинов – Б.Майоров «выпал» Зимин, у которого после получения золотой медали Гренобльской олимпиады 1968 года якобы появились «премьерские замашки».
17 января 1969 года самолетом Аэрофлота, выполнявшим рейс Москва – Париж, улетел в Канаду Валерий Харламов. Его философское отношение к жизни подвергалось серьезному испытанию, и улыбка то и дело расплывалась по его лицу. Всего несколько месяцев назад он ворочался на твердой скамейке поезда, шедшего в Омск, и подремывал под перестук колес, а сейчас сидит в самолете, под которым где-то внизу проплывают государственные границы. И скоро Париж, где они пересядут на другой самолет, который доставит их в Монреаль.
Пройдет время, и в другом самолете, возвращающемся из Канады, он будет вспоминать о своей хоккейной судьбе и рассказывать, рассказывать всю ночь о том, что волнует его в хоккее, в жизни. Пока вспоминать еще было нечего, и оставалось лишь улыбаться, как улыбаются, когда все впереди, когда ты впервые в жизни стал игроком национальной сборной и летишь на родину хоккея.
В мягких креслах по соседству сидели партнеры по тройке, здесь же расположились Борис Майоров, Вячеслав Старшинов, Александр Рагулин, Анатолий Фирсов и другие корифеи хоккея, за игрой которых еще пятьшесть лет назад Харламов лишь с трепетом наблюдал у экрана телевизора. Теперь им предстояло вместе сражаться с канадцами.
О Канаде и канадском хоккее Валерий знал не очень много. В школе в девятом классе эту страну, по территории превышающую США и входящую в первую пятерку в мире, прошли за один или -два урока. (Во время турне налетали по Канаде двенадцать тысяч километров!) В учебнике говорилось, что страна большая, но с населением всего в два десятка миллионов человек, которые говорят по-английски и по-французски, поскольку раньше это были колонии Франции и Англии.
О первых турне советских хоккеистов на родину хоккея Валерию рассказывал Вениамин Александров: ездили в основном по небольшим городам в провинции Онтарио. Но любительские команды там сильные. Профессиональных клубов в НХЛ было всего шесть. Даже такому блестящему вратарю, как Сет Мартин, там не находилось места. Канадцы были прекрасно экипированы – -коньки, клюшки, защитная форма – высшего класса. Производило впечатление большое количество катков с искусственным льдом. Они имелись в каждом городке, во многих кварталах больших городов.
Встречали советских хоккеистов, вспоминал Александров и другие ветераны нашей сборной, радушно. Большая пресса, правда, обходила вниманием матчи «студентов из России», но публики на катках собиралось немало. В некоторых городках Канады наши хоккеисты были первыми советскими людьми вообще, и случалось, после игры подходили зрители и просили разрешения… потрогать Николая Сологубова, Константина Локтева или кого-то еще из игроков, словно они прилетели не из Европы, а с Марса.
