Получается, не просто так по хотению высшего начальства группа из семи человек, включая проводника Ашота Симаняна, рысит на лошадках по каменистой горной дороге. Есть смысл в нашем крайне загогулистом маршруте. Товарищи англичане из военной миссии при корпусе генерала Краснова ни при каких обстоятельствах не должны узнать о готовящейся акции. Как же в этой жизни все витиевато и хитросплетено!
Расторопного армянина нам порекомендовали в российском посольстве в Тифлисе (в этой реальности еще не появился компромисс между русским Тифлисом и местным Тбилисо, поэтому Тифлис и никак не Тбилиси). Сгоряча поначалу я хотел отказаться от постороннего человека в команде, поскольку генеральное направление известно, и проводник вроде как без надобности. К тому же, еще с прошлой реальности к армянам отношусь с определенной неприязнью и подозрительностью. Причин вполне достаточно, но не стану особо распространяться на данную тему. Я вовсе не националист, упаси меня Господь, но именно по делам формируется отношение к представителям того или иного пришлого племени. У меня был негативный опыт общения с представителями этого народа, поэтому к армянам отношусь, по формуле Данила Багрова из одного известного фильма: «Как-то не очень».
Однако второму секретарю посольствалюбезнейшему Тимофею Кондратовичу Проскурину удалось убедить меня в необходимости получить человека, прекрасно ориентирующегося в местных жизненных реалиях, к тому же свободно владеющего множеством местных языков и диалектов, а также русским.
И пока что этот Ашот меня не разочаровал. Лошадок помог купить справных и по вполне приемлемой цене. На привалах первым хватает ведро и мчится за водой, потом пулей летит собирать хворост для костра и готовку пищи берет исключительно на себя. А еще подозреваю, что без его умения торговаться владельцы придорожных гостиниц давно оставили бы нашу компашку не только без денег, но и без штанов. Шучу, разумеется. На мой взгляд даже первые озвученные цены на жилье мне казались вполне умеренными, а после вмешательства нашего гида они уменьшались наполовину, а то и больше.
Так, что-то я здорово забежал вперед и не поведал о нашем путешествии по благословенной Грузии, потом по Армении двум союзным Российской Империи независимым государствам Закавказья. Проезжая по небольшим деревенькам, чье население занято в основном сельским хозяйством, вольно или невольно приходят на ум слова одной известной песни:
Хас-Булат удалой!
Бедна сакля твоя…
Разумеется Хас-Булатов здесь нет и в помине, ибо кругом христиане, в основном Михаилы, Георгии, Давиды и прочее в том же библейском духе. А вот дома здесь называют именно саклями (если точно, сахли, то есть дом по-грузински), как в знаменитом стихотворении Аммосова, ставшего, благодаря музыкальному таланту Ольги Агреневой-Славянской, на целых полтора века шлягером российских застолий. Не забуду увлажненные глаза бабушки, когда подвыпившая толпа гостей дружно горланила:
«Князь, рассказ ясен твой,
Но напрасно ты рёк -
Вас с женой молодой
Я вчера подстерег.
Ты невестой своей
Полюбуйся поди —
Она в сакле моей
Спит с кинжалом в груди.
Я глаза ей закрыл,
Утопая в слезах,
Поцелуй мой застыл
У нее на устах»…
И непонятно, кого бабушка жалела больше то ли неверную жену престарелого горца, то ли самого Хас-Булата, совершившего по христианским меркам смертный грех.
Стоит отметить, что с нищенскими саклями мирно соседствовали самые настоящие дворцы местной знати и богатого купечества. Также, я обратил внимание, что даже в самой бедной халупе имелось как холодное, так и огнестрельное оружие в приличных количествах. Широчайший выбор, скажу вам разнообразного режуще-колюще-стреляющего железа. Меня так и подмывало приобрести какой-нибудь древний карамультук или клинок из «настоящей дамасской» стали, принадлежавшие еще далеким пращурам хозяина того или иного дома. А еще удивляло обилие ковров. Таковой в обязательном порядке присутствовал на стене даже самой задрипанной хибары, а на нем непременно красовались все эти древние кинжалы, ятаганы и мушкеты. В одном дворе приметил совсем уж старинную бронзовую бомбарду. Орудие было наполовину вкопано в землю, поэтому поначалу принял его за бочку для сбора дождевой воды.
