Не мог…
Дорохов продолжал сжимать ладони, звал ее, потом понял - все бесполезно… В горестном оцепенении он отнял руку от ее правого виска и увидел под сорванным лоскутом пеноплоти, каким обычно закрывались гнезда имплантов, до боли знакомый, разбитый модуль.
В первый момент он не поверил своим глазам.
Это была… кристаллосхема!..
Кристаллосхема модуля «Одиночки».
«Беатрис»… Но откуда здесь на этой планете могла появиться подобная кристаллосхема?!..
Он понял все, в одно мгновенье.
БЕАТ…ЭТО БЫЛА ОНА!..
Он вдруг вспомнил последние минуты боя, перед тем как она катапультировала его из рубки «Хоплита», спасая от верной гибели.
…
Иван, я могу задать вопрос?
Он отчетливо вспомнил, как насторожила его необычная для «Одиночки» полуутвердительная формулировка.
Когда закончиться боекомплект… Ты меня бросишь?
…
Иван совершено не контролировал себя. Душевная боль была такой, что в ней тонули и рассудок, и здравый смысл, и любые доводы теории вероятности.
Она. Это была она - Беат во плоти, а он… Он не понял с какой скоростью развивался ее искусственный разум, просто отвечал на странные вопросы и все…
Как? Как она обрела человеческое тело ?
Секундой позже он вдруг понял, по большому счету ему все рано - КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ - вторично он встретил Беат уже в образе человека, не подозревая, что биологическим телом руководит кристалломодуль «Одиночки».
Но почему, почему она бросилась спасать его, рванулась навстречу собственной смерти, разрушению…
Как порой недогадливы бываем мы…
Она научилась многому… В том числе и настоящим человеческим чувствам.
- Беат… - Иван бессильно опустился на колени.
Несколько секунд он смотрел в ее осунувшееся, землистое лицо, потом отвернулся, не в силах унять гложущую боль…
Шепот…
Он вздрогнул всем телом, резко повернув голову.
Ее глаза были открыты!..
В них читалась боль, непонимание, облегчение и… страх.
- Беат!.. - Его горячий шепот обжег ее щеку.
Губы Ольги дрогнули, искривились, с трудом выталкивая едва разборчивую фразу:
- Я… не… чувствую… контакта…
Иван, потрясенный ее словами, посмотрел на гнездо импланта, хотя и без того знал, что кристаллосхема «Беатрис» разбита шальным осколком.
Значит, сейчас она чувствовала, говорила сама?
- Беат… - его голос сорвался, - модуль «Беатрис»…
- Он… разбит?..
- Да.
Она с усилием шевельнула рукой, и ее ладонь накрыла ладонь Ивана.
- Я… Ольга…
Дорохов уже понял это.
- Иван… - Она едва ощутимо сжала его пальцы. - Не говори… никому… про Беат…
- Я не скажу, Оля… - Он осторожно извлек разбитый кристалломодуль из гнезда импланта, и, расстегнув страховочные ремни, бережно вложил разбитую схему «Беатрис» в ладонь Ольги.
- На память… - Тихо прошептал он. - А теперь давай выбираться отсюда.
- Нет… - Тихо ответила она. - Не трогай. Осколки.
- Где? Я не вижу ран!
- Я научилась останавливать кровь. Входные отверстия… они небольшие… Три… Один чуть выше сердца… Извини…
Иван уже не слушал ее.
Сорвав разбитый гермошлем, он вытащил из-под подложки тонкий провод коммуникатора с крохотным микрофоном:
- Говорит Дорохов. Кто-то слышит меня? Отзовитесь?
- Даггер на связи. Мы на подходе. Рядом с тобой БМК.
- Нужен автодок.
- Ольга? - Мгновенно догадался лейтенант.
- Да. Три осколочных ранения. Одно в области сердца. Я не могу вызволить ее из ложемента!
- Две минуты Иван. Продержитесь две минуты!
* * *
Даггер не стал упоминать, что на равном удалении от изувеченной серв машины находятся пять «Фалангеров» противника в сопровождении планетарных машин.
- Огюст?
- На связи.
- Я начинаю атаку. БМК противника высаживают десант. Отсекай андроидов, ты понял?
- Да.
- Кураев?
- Здесь. Подтягиваемся. БМК исправна, даже плазмогенератор «дышит».
- Отлично. Пошли одного человека к подбитому «Фалангеру». Я знаю, вы все умеете обращаться с автодоком.
- Да, умеем. Ранение серьезное?
- Осколок в области сердца.
- Понял.
- Доставишь медицинский комплекс - отсекай пехоту. Не дай им развернуться… - Остаток фразы вдруг потонул в нахлынувших помехах, - это серв-машины противника включили подавляющее поле, - им, в отличие от людей не нужна была связь, элементарная координация действий была заранее прошита в их программных блоках, а более глубокого взаимодействия ситуация не предполагала - перед ними было всего четыре тяжелых машины в сопровождении трех «Хоплитов».
