То, что Рожков с интересом читал, было обычным и достаточно широко известным американским «научпопом» под названием «Popular Mechanics», который он, на контрасте с всем, известным ему об науке XX–XXI веков, изучал в попытке составить список наиболее важнейших открытий и главных тем исследований будущего. Подобной периодикой (по просьбе самого попаданца) и соответствующим заданием (по желанию академика) его озаботил сам Иоффе, который, разрулив и как-то вогнав в рабочий режим самые неотложные дела, навалившиеся на него, начал въедливо наседать на «прогера из будущего» с попыткой обеспечить максимально возможный рывок хотя бы в главнейших темах научных исследований в СССР в связи с «осчастливливанием» притащенными из 2018 кусками и обрывками сведений о мире будущего.
После разговоров, которые попаданцу слушать не полагалось, вышеупомянутая четвёрка, изучившая ранее и обсудившая «выжимку», совместными усилиями сложила в голове, в первую очередь главного среди них, некий возможный образ ближайшего будущего на обсуждавшемся потенциальном ТВД, касавшегося, в первую очередь, главного возможного союзника в уже разгоревшейся мировой войне. В которую, вскоре предстояло вступить, хоть и помимо своей воли, и СССР.
Главное лицо выдало команду, попаданец сорвался с нагретого пятой точкой места под присмотром Поскребышева и та самая четвёрка въедливо выспросила у него всё, что тот мог добавить к энциклопедиям, военным книгам по истории Пёрл-Харборов, Мидуээев и прочих «Коралловых морей», которые собирал когда-то он сам для себя.
Всего лишь для погружения в некоторые битвы той самой мировой войны. А чаще – просто грёб, что попадало на варезниках под руку из подходящего к интересующим его сценариям варгеймов. Однако же пригодилось вовсе не ему. А той самой стране, которой в 2018 уже и не существовало.
Впрочем, в тот момент о ирреальности ситуации попаданец не думал – подобные мысли чаще его одолевали тогда, когда он оставался в желанном уединении в своей квартире вечером или на пути к ней, бросая поздним вечером взгляды на московские улицы из-за стекла отвозившего домой лимузина. На работе, на лыжных прогулках и в спортзале было не до того – там он хоть как-то отключался от текущей советской действительности, ибо лыжня и турник одинаковы и в XX и в XXI веках… да и работа оказалась привычной ему.
Под конец расспросов все в «четвёрке» поняли, что из памяти Рожкова выжато всё, что можно. Отправив с богом (точнее, с охраной из сотрудников 8-го отдела ГУГБ) не верящего (как и положено в СССР-41) в высшее существо достаточно агрессивного (как уж знал Сталин) атеиста (что, между прочим, ранее весьма порадовало вождя на фоне издевательских рассказов попаданца о перестроечном «ренессансе» религиозного мракобесия и удобно устроившемся в российском обществе XXI века «ЗАО РПЦ» со всеми их свечно-кагорными и прочими, более значительными «бизнесами» и мерзкими попытками влезть в систему образования) из 2018 прочь, они продолжили обсуждение дел текущих. Земных.
По большому счёту, попаданец добавил немного, лишь отдельные детали. Но сам Сталин только укрепился в выводе – логика побуждений внутренней политики США и Японии однозначно вела тех к решающему столкновению интересов на Тихом океане. Осталось лишь сделать так, чтобы неизбежная битва за крупные архипелаги и бесчисленные острова, разбросанные на огромных океанских просторах самого большого водного пространства Земли, сыграла максимально в пользу СССР.
И обязательно так, чтобы сиюминутные выгоды каких-то решений и возможных геополитических ухищрений не заслонили будущее.
То будущее, которое ныне предполагал для страны Сталин.
Знания легли тяжким грузом, и если с принятием неизбежности подступающей кровавой схватки с Германией Сталин примирился, то отдалённое будущее, до которого он и не надеялся дожить, выглядывало мерзким обличьем девяносто первого. Обличье это несколько раз являлось Сталину в снах в виде образа меченого самой судьбой последнего генсека, несколько фотографий которого разных лет и разного качества отыскал Рожков в своих книгах.
