– Кхм.
Я смущенно отвела взгляд в сторону, но Люций был слишком крепко связан со мной кровными узами, поэтому мгновенно выудил нужные знания из моей головы и протяжно присвистнул.
– Тю-у-у… И ты после этого еще удивляешься? Да будь я на его месте, еще б и Дженкардо до кучи грохнул. В превентивных целях! Ты, милая моя, так больше не делай. Мужик к тебе всей душой, можно сказать. Обнаженной грудью, я бы даже выразился. С искренними намерениями!
– Это какими? – огрызнулась язвительно. – Вообще-то намерения его были весьма тверды. Да только все ниже пояса! А про другие ни слова не было! А я, между прочим, девственница!
– Кхм, – сконфуженно кашлянул Рик за дверью. – Я, пожалуй, на кухне посижу. Кто-нибудь хочет чаю?
Я вздохнула, мысленно давая себе оплеуху за то, что снова забылась (вот голова моя дырявая!), и неуверенно предположила:
– Наверное, стоит ужин приготовить, раз свидание отменяется… У нас что с продуктами? Хоть что-нибудь в холодильнике осталось?
– Винтерфелл ходил днем за продуктами, – обрадовал меня Рикардо. – На кухне полно еды, в том числе готовой. Это я про хлеб, сыры и колбасы, если что. Сам я в готовке не большой специалист, но бутерброды и салат накрошить сумею. Будешь?
– Мм, нет пока, – отрицательно качнула головой, прислушавшись к собственному желудку, который на слово «еда» отреагировал весьма негативно. – Лучше чаю себе заварю. С травками. Очень сильно успокоительными травками. Кажется, я видела в кладовке варенье из красной смородины… Кисленькое. Идеально к чаю.
– А зачем тебе очень сильно успокоительное? – полюбопытствовал Люций, когда я села на кровати и задумалась над тем, хватит ли мне сил на простейшие манипуляции.
А то что-то так голова закружилась…
– Потому что, когда вернется Николас, я буду очень сильно ругаться, – насупилась я, когда поняла, что лучше не рисковать и попросить чужой помощи даже в таком элементарном деле, как чаепитие. – Черт!
– Думаешь, вернется? – почему-то засомневался фамилиар, жестом давая понять, что услышал мою неозвученную просьбу и все сделает в лучшем виде.
– Он сам так сказал. – Я поморщилась, пытаясь вспомнить дословно, но чертов приворот, кажется, серьезно повредил мозги, и размышления давались с трудом.
Надеюсь, временно!
– Ну, если сказал… – усмехнулся Люций и, пулей вылетев из спальни, практически сразу вернулся обратно, таща в передних лапах две диванных подушки. – На, подложи. Устраивайся поудобнее, чай сейчас организую. Тебе одну порцию или сразу на двоих? И как насчет тарелок?
– Каких тарелок? – не поняла я сути вопроса.
– Которые ты будешь бить о его голову, – расхохотался водяной дракоша, чья мать точно была ехидной. – Все-все! Шучу-шучу! Но ты подумай! Идея-то отличная!
И умчал на кухню, где уже позвякивал посудой Рик, шинкуя себе ужин.
– Нет у нас лишних тарелок, – сердито проворчала ему вслед, обкладываясь подушками. Из приоткрытого окна все сильнее тянуло прохладой, и я скинула обувь, чтобы закутаться в одеяло, когда поняла, что меня начинает морозить.
Мне бы следовало закрыть окно, но с улицы так приятно пахло распустившимися у соседей гиацинтами, что я предпочла оставить снаружи нос, а не ползти к окну и закрывать створку. Кажется, я прикрыла глаза лишь на минутку, заверяя себя, что обязательно дождусь Люция, попью с ним чаю и обсужу собственное дальнейшее поведение, которое отнюдь не идеально, и вовсе не из-за отравления приворотным зельем, но умудрилась задремать. А когда открыла глаза, то за окном было уже темно.
Более того, окно оказалось прикрыто и зашторено, а на тумбочке меня дожидался давно остывший чай. Увидела я это лишь потому, что в кресле моего пробуждения дожидался читающий газету Николас, подсвечивая себе текст магическим светляком, зависшим у его плеча.
Я затаила дыхание, не зная, как реагировать на очередное бесцеремонное вторжение в мою спальню, а сама невольно засмотрелась на строгие черты его лица. Линию носа, губ, подбородка… Длинные, сильные пальцы, аккуратные ногти, белую ткань рубашки, резко контрастирующую со смуглой кожей. Какой же он все-таки… По-мужски привлекательный!
