Последнее предложение мужчина произнес с откровенным вызовом, но я не спешила прогибаться под несомненным давлением с его стороны.
– Хорошо, я услышала вас. Свой ответ дам к концу следующей недели. И на будущее… Не мешайте мне отдыхать. Не люблю. Все вопросы предлагаю решать в рабочее время в бюро господина Винтерфелла, там я присутствую по будням с десяти до пяти с перерывом на обед. В крайнем случае шлите письма на почтовую шкатулку. Кстати, с праздником. Любви вам, профессиональных успехов и здоровья.
И выразительно помахала ручкой, прощаясь.
– Кажется, я начинаю понимать как ваших поклонников, так и ваших врагов… – шумно фыркнул Родерик, насмешливо блеснув глазами, и отрывисто кивнул. – Я понял вас, хранительница. Кстати… вот. Имена тех, кто желает вашей смерти. Так сказать, аванс. В знак наших самых дружеских намерений и дальнейшего плодотворного сотрудничества. Не смею больше мешать. С праздником.
Неуловимое движение бровей – и мужчина слева шагнул вперед, чтобы положить на стол сложенный пополам листок, после чего все трое бодро покинули поле моего зрения. Даже не верится, что все прошло настолько быстро и просто!
Так, ну и что тут у нас? Ох…
Прикусив ноготь большого пальца, я снова пробежалась глазами по всем трем именам, из которых мне было знакомо только одно. Но лучше бы я его не знала!
Грустно вздохнув, отложила бумагу в сторону и попыталась мыслить позитивно. Гильдия четко обозначила свою позицию, а значит, мне ничего не грозит. Ну… Больше, чем обычно. И, что бы там себе ни надумала мисс Аманда Дюбрэ, у нее ничего не выйдет. По крайней мере, сегодня.
Неужели ей так хочется замуж за Николаса? Неужели не будет мучить совесть? Неужели она всерьез считает, что никто и ничего никогда не узнает? Н-да… Все же я в этом отношении – не самый худший вариант. Даже с моими закидонами по части тотального контроля своих мужчин. По крайней мере, никогда не желала убить соперницу. Даже чужими руками. Но, может, я просто еще так сильно не любила?
Задумавшись над этим вопросом всерьез, даже взгрустнула. По всему выходило, что нет. Обе мои болезненные влюбленности были, скорее, попытками стать нужной. Незаменимой. Единственной. Я выдумывала себе образ кумира, а когда он начинал трещать по швам, впадала в неконтролируемую ярость и беспощадно его ломала. Двух раз хватило, чтобы я запретила себе любить и выбирала тех, кто не вызывал особых эмоций. Теряя близких одного за другим, я в принципе запрещала себе привязываться. Чтобы не было больно, когда их не станет.
Но правильно ли это? Уже не уверена…
Николас вернулся в беседку спустя пятнадцать минут после того, как ушли оборотни. Был хмур и немногословен, первым делом вернув мне флакон, после чего шумно принюхался и настороженно оглядел и беседку, и меня.
– Не паникуй, все в порядке, – успокоила я дракона. – Приходили господа из гильдии убийц, мы с ними мило пообщались.
– Мило пообщались с господами из гильдии убийц? – переспросил инспектор, тоном выделяя каждое слово.
– Да, а что такого? – Моя улыбка была мила и непринужденна. – Не веришь, что я умею мило беседовать?
– Кха! – Николас поперхнулся воздухом, прокашлялся и ровно попросил: – Продолжай.
– Вот, – указала ему пальчиком на листок с именами. – Знаешь их?
Дракон взял листок, словно ядовитую змею. Развернул. Быстро пробежался глазами по именам. Нахмурился. Просмотрел во второй раз, но уже медленно…
– Что это?
– Господин Родерик Каас, представившийся мне главой гильдии, дал понять, что эти трое желают моей смерти. Заказ был сделан вчера.
Вилсом мгновенно напрягся, полоснув по мне острым взглядом, но я махнула рукой, давая понять, что еще не договорила.
– Господин Каас считает, что моя жизнь стоит дороже денег, и предлагал сотрудничество. Вода в обмен на имена. Это аванс. И вот я спрашиваю тебя… Ты знаешь их? Они и впрямь настолько глупы, чтобы всерьез желать мне смерти?
– Моя несостоявшаяся невеста, первый заместитель бургомистра и главный целитель центральной лечебницы Аникаммо… – Вилсом медленно перечислил заказчиков, постепенно комкая лист в кулаке, а в его серых глазах бушевали северные штормы. – Я разберусь с каждым. Сегодня же. Я должен знать что-то еще?
