Оба взглянули на меня, друг на друга, снова на меня, а я… Я вдруг почувствовала, что снова злюсь. Да сколько можно уже? Неужели они не понимают, что ничего этим не докажут? Ни мне, ни друг другу! Мы не животные, чтобы я выбирала самого задиристого самца! Не в мускулах дело и не в жестокости! Пусть уже поймут, наконец!
Мысленно попросив прощения у Леонеля, я повернула голову к вампиру, натягивая на лицо самую благожелательную улыбку из своего арсенала, и сама протянула ему руку со словами:
– Ваше сиятельство, а какие у вас планы на вечер?
Пусть почувствуют себя в моей шкуре! Пусть плохо будет всем!
– Все, что пожелаешь, Шанайя, – выдохнул граф, не веря своему счастью.
И правильно на самом деле. Не верь мне, Лео. Ведь я та еще дрянь, когда дело касается чувств.
Продолжая загадочно улыбаться, я проявляла чудеса периферийного зрения, без труда отмечая, как мрачнеют оба бойца. А вы что хотели? Интригуете за моей спиной, будьте готовы к ответным действиям.
Тем временем прозвучал гонг, и мужчины повернулись друг к другу. Обменялись то ли приветствием, то ли иными фразами, мне, к сожалению, не было этого слышно, а Рикардо и вовсе стоял ко мне вполоборота, и движение его губ я, скорее, угадывала, чем видела. Но вот он усмехнулся, повернул голову ко мне, подмигнул и снова что-то сказал Вилсому. Что-то очень веселое.
Либо безумно обидное, потому что дракон вдруг без видимой причины резко бросился вперед, и на химера обрушился град мощных ударов. Сумасшедший! Рик, зачем?! Жить надоело! Или забыл, что твоя жизнь принадлежит мне?
Бессознательно прикусив губу, я стиснула руку Леонеля, не замечая, как впиваюсь в кожу вампира ногтями. Происходящее на сцене все меньше походило на спортивное соревнование, но это, кажется, замечала я одна. Зал бушевал, ликовал и выл от восторга, когда то одному, то другому бойцу удавалось добраться до тела соперника и оставить на нем след.
Разбитая губа у Рика. Рассеченная бровь у Вилсома. Казалось бы, незначительные повреждения, но крови столько, что лица обоих целиком в ней.
Вот химер пропустил болезненный удар в ухо и ошалело мотнул головой, торопясь прийти в себя. С трудом отскочил от нового удара, который мог и вовсе свалить его с ног, но неожиданно пошел в контратаку, и уже Николасу достался жесткий хук в челюсть, дезориентировавший его на три бесконечно долгих секунды.
Но и это еще далеко не конец.
Печень, грудь, голова – ни химер, ни дракон не щадили друг друга, но, в отличие от людей, были слишком крепки, чтобы свалиться даже после прямого удара в солнечное сплетение. И если вначале я серьезно переживала за Рикардо, то сейчас видела – он не уступает инспектору в мастерстве и грубой силе, пользуясь всеми преимуществами своего роста и веса.
Неужели и впрямь будет ничья?
Три минуты все никак не истекали, гонг не звучал, я уже начала подозревать устроителей в подлоге, но тут Вилсому удалось воспользоваться брешью в защите моего телохранителя, и Рик пропустил сначала один удар, потом второй, а затем и целую серию ударов по корпусу и в голову.
– Нет… – выдохнула я с обреченным стоном, видя, как дракон превращает лицо соперника в кровавое месиво. – Нет, пожалуйста…
Но зал бушевал, Николас самоутверждался, комментатор ликовал… Рик упал, но дракон взгромоздился на него сверху и продолжил наносить безжалостные удары в голову.
– Хватит!
Мой вопль, полный ярости и негодования, усиленный магией, легко перекрыл сотни других голосов, и в зале мгновенно наступила тишина. Настолько хрупкая и зыбкая, что я расслышала пульсацию собственной крови.
Услышал меня и Вилсом, но сначала его кулак опустился на лицо химера в последний раз, и только потом он, тяжело дыша, обернулся ко мне и с вызовом вскинул бровь.
– Хватит, – повторила я глухо, но он меня услышал. – Пожалуйста, Ник…
Глаза в глаза, мольба на вызов.
Гонг, оповестивший конец раунда, прозвучал слишком громко, заставив вздрогнуть всем телом. Я почувствовала, как сначала одну, а затем другую щеку прочертили влажные дорожки слез. Я не хотела этого намеренно, но так уж вышло… И я этому не противилась. Все-таки девичьи нервы – вещь крайне хрупкая. Достаточно былинки, чтобы разрушить броню, укрепляемую годами. А этих былинок в последние дни накопилось чересчур много.
