На высоте «– 10» космоплан попал в свирепую турбулентность; по сравнению с этим ураганом все земные выглядели милыми котятами. Но пилот своевременно взял ручное управление на себя и вполне уверенно обошел на вираже «бокал». Так у летунов называются самые неприятные циркуляции в верхних слоях юпитерианской атмосферы – вихри, уходящие хоботом далеко в ее глубину. Потом снова передал управление автопилоту, которому начал помогать лоцман орбитальной станции.
Едва Кирилл досмотрел запись, как с ним по интеркому связалась Альба Дирксен, которая пригласила зайти к ней в каюту, что была палубой ниже и больше его конуры раза в два. Уютное место, как выяснилось. Госпожа Дирксен коротает тут свободное время, мастеря лоскутные одеялки. Можно сказать, даже слишком усердно. Некоторые лоскутки выдернуты из старых скафандров, вместе со встроенными нитепроцессорами и фотоникой – поэтому вся светелка таинственно мигает и мерцает. Блики падают на маски и фигурки из материала вроде папье-маше, представляющие ягуаров, пум и божков Мезоамерики, которые сейчас выглядят довольно живыми, а некоторые и вполне жутковатыми. Тоже творчество Альбы Дирксен.
Они немного закинулись; у госпожи Дирксен были левые трансодермы, которые пускали через кожу легкую расслабляющую дурь. По ее почину Кирилл перешел на ты.
– И что ты на самом деле хотел найти? – спросила новая знакомая.
– И нашел, почти. Там что-то было, Альба. И ты это видела. Сигналы, полученные антеннами космоплана, подтверждают, что там было нечто живое. Кстати, с его пилотом можно пообщаться?
– Уже нельзя. Капитан Прерадович погиб две недели назад. Во время полета отказала система регенерации воздуха в кабине.
Кирилл поймал себя на мысли, что именно такого ответа он и ожидал.
– Почему, имея эту видеозапись, ты не подняла тревогу, речь же идет о ксеножизни.
– Просто тебе, Кирилл, хочется чего-то живого и теплого в глубинах космоса. А объяснение этому явлению совсем другое. – Ее глаза симптоматично ушли в сторону. Ясно, что лукавит.
– Давай, гони свое объяснение. Только не надо снова про оптические эффекты.
Ее пальцы неожиданно оказались у него на затылке, а губами он ощутил нежность ее губ, хотя даже не коснулся их.
– Может, поищем его вместе, пользуясь бритвой Оккама.
– Намек на мою щетину?
Пальцы Альбы нащупали шрам на его виске. Стало так щекотно и приятно, сразу расхотелось спорить и выяснять. «Живое и теплое в глубинах космоса» найдено, и оно рядом с ним, в этой каюте.
– Подростковая драчка? – решила уточнить Альба.
– Подростком я не дрался по подворотням, а играл на пианино, и не только «Собачий вальс». Так что, скорее, война. Мины у противника были очень хитрые, с мозгами не хуже, чем у кальмаров, а те твари башковитые. Квазиживые мины с органическими процессорами от «Медузы» и самообучающимися программами наведения от корпорации «Стейно», очень трудно обнаруживаемые. Как-то пришлось преодолевать очень густое морское заграждение. И в некотором роде сыграть роль живца, чтобы привлечь интерес вражеской стаи, а наша морская пехота смогла бы высадиться в другом месте. В итоге я получил фугасный привет от тех, кто не любит Пушкина с Достоевским. И пошел на дно с пузырями.
– Почему ж ты здесь, а не на дне морском с царевнами подводного царства, как ваш былинный Садко?
– Меня тяжело утопить насовсем. Поэтому мою, так сказать, тушку успели достать и оживить.
– Значит, будешь жить долго, сколько захочешь. От меня тебе будет другой привет.
На первый, да и на второй взгляд Альба не была зажигалочкой – никаких тебе постреливаний глазками и покачиваний бедрами, если не считать, конечно, зачетной выпуклости, как сказал бы моряк, в районе кормы. Но сейчас она раскрылась как цветок, заодно распахнулся ее голубой комбинезон. Шелковистость и аромат цветущей вишни. Ну да, еще одна фотоническая татуировка – в известной ложбинке между двух холмиков. Опять змейка, только не ползущая куда-то, а сплетенная в восьмерку и кусающая себя за хвост. Слегка мерцающего изумрудно-зеленого цвета. Змейка становилась все ближе, ярче, а Альба словно теряла телесность, обращаясь в дымку, ласковую, нежную, растекающуюся по коже Кирилла, втягивающуюся в его кровь…
