Вернувшись, я взяла книгу и сразу узнала Библию мисс Тейлор, ту самую, в которой я нашла билеты на пароход. Сначала я решила было оставить ее лежать на этажерке. Я так устала, я до смерти хотела спать, и, в конце концов, ну могла же она забыть книгу. На самом деле гувернантка ее и впрямь забыла, ведь чемоданы-то были уже полностью уложены.
Но из-за того, что она забыла Библию, могут возникнуть лишние подозрения, кто-нибудь может усомниться в том, что она уехала, а сомнения мне не нужны. С книгой под мышкой я спустилась вниз, шатаясь как пьяница, потому что глаза у меня слипались, а ноги подкашивались. На кухне я открыла плиту, вооружилась кочергой и, снова раздув огонь, хотела уже бросить книгу в пламя, но тут из нее вылетел какой-то листок и, порхая, как бабочка, мягко лег на пол. Я подняла его и увидела фотографию. От усталости глаза у меня слезились, все двоилось, я уставилась на изображение, не в силах осмыслить то, что вижу.
Молодая женщина, на которую я смотрела, показалась мне знакомой — что-то в ее позе или платье, — я даже подумала, что видела ее раньше. Я изо всех сил пыталась вспомнить, но воспоминание ускользало, и это было так мучительно, что в ярости я чуть было не разорвала фотографию пополам.
Я сильно потрясла головой, потерла глаза, снова уставившись в лицо женщины. И тогда я узнала. Ну конечно! Это была мисс Тейлор, правда молодая, без морщин и отметин, оставленных на ее лице временем, но с тем же решительным взглядом всезнайки, с той же самодовольной усмешкой. Я вздохнула с облегчением. Так вот почему она сразу показалась мне знакомой, теперь все объяснилось.
Я взяла Библию и отправила ее в печь, а следом и фотографию — пусть изображение ведьмы горит так же, как и сама она наверняка сгорит в аду. Я наблюдала, как языки пламени лижут края бумаги. Первой занялась верхняя часть фотографии, злобное лицо женщины почернело и исчезло. И тут, когда я смотрела на то, что осталось от ее фотографии, у меня снова возникло странное чувство узнавания, всплыло какое-то воспоминание, которое раньше все ускользало от меня… теперь оно даже усилилось, захлестнуло меня, так что коленки задрожали, и я испугалась, что вот-вот свалюсь без чувств. Я потянулась, чтобы вытащить портрет из огня, но слишком поздно — бумага пылала, и мне пришлось отдернуть руку, чтобы не обжечься, а спустя мгновение все было кончено.
Невозможность вспомнить терзала меня, я думала об этом, поднимаясь по лестнице, и даже пожалела, что сожгла фотографию. Я была уверена, что сумела бы вспомнить, где раньше видела эту женщину, если бы рассмотрела ее как следует на свежую голову. Но сделанного не воротишь, и я уговорила себя, что нужно забыть о ней. Это воспоминание, решила я, не что иное, как игра воображения: от усталости, волнения и нечеловеческого напряжения сил я вижу то, чего нет.
Когда я добралась до своей спальни, было уже совсем светло. Слишком измотанная, чтобы снять платье и разобрать постель, я рухнула на кровать поверх покрывала и провалилась в глубокий сон.
31
Внезапно я почувствовала, как чья-то рука обхватила меня сзади за шею, а другая закрыла мне рот и нос какой-то тряпкой, так что я чуть не задохнулась. У тряпки был сильный, неприятный запах, напомнивший мне кабинет зубного врача, и…
Я проснулась. Я лежала в кровати, рядом никого не было. Это был просто дурной сон. Успокоившись, я начала было засыпать, но тут меня что-то кольнуло прямо в сердце, как кинжалом. Хлороформ! Что я за идиотка, если способна совершать такие чудовищные промахи! Выскочив из кровати, я бросилась к Джайлсу. Малыш по-прежнему сладко спал. Я нагнулась над ним. Запах хлороформа ощущался, и очень сильно! На миг задумавшись, я кинулась в комнату мисс Тейлор и возле умывального тазика обнаружила кусок туалетного мыла. Я понюхала обмылок. Он пах лилиями, аромат был таким сильным, будто я опустила лицо в букет живых цветов. Плеснув в таз воды из умывальника, я отнесла его в спальню Джайлса. Там я намочила полотенце, намылила и потерла ему лицо. Братец заворочался, замотал головой во все стороны, что было естественно для мальчугана, питавшего к воде отвращение, но не проснулся. В конце концов я убедилась, что от Джайлса пахнет лилиями, это, может, и странно, но, по крайней мере, не так, как запах хлороформа.
