— Но как же, Джек-Джакс… — запротестовал телохранитель, стоящий в дверном проеме.
— Я сказал, пусть идет, Пилер. — Парадоксально, но факт: чем спокойнее звучал этот голос, тем отчетливее в нем слышались угрожающие нотки. — Не пытайся сбежать, Дженин.
Флинксу не требовалось поворачиваться, чтобы увидеть, как вся троица направляется в его сторону. Он вздохнул, покоряясь судьбе. Надо было подняться, уплатить по счету и уйти уже при первых признаках заварухи. А теперь что же… Теперь слишком поздно.
Только тот, кого назвали Джек-Джаксом, проявлял хоть какие-то подлинные эмоции. Его спутники в этом смысле были совершенно бессодержательны, целиком и полностью подчиняясь прихотям своего хозяина. Разве что когда они подошли поближе, от Пилера слегка дохнуло разочарованностью; по-видимому, перепалка забавляла его. Флинкс сразу же невзлюбил этого типа.
Действуя на уровне рефлекса, телохранители сразу же заняли позиции по обеим сторонам от столика: Пилер позади Флинкса, а его напарник — перед ним, с любопытством разглядывая карликового дракона. Оба громилы не выказывали никаких признаков страха; им платили не за робость.
Тот, кого назвали Джек-Джаксом и чье присутствие без малейших усилий с его стороны угнетало всех сидящих в зале, обошел столик, чтобы оказаться в поле зрения Флинкса. Эмоции, которые скрывались за его черными зрачками, ощущались как нечто неконтролируемое, бесформенное, по-юношески незрелое. Внешне он был само спокойствие, но внутренне кипел, точно стоящий на огне котел, плотно закрытый крышкой. Только Флинкс понимал, насколько его незваный собеседник близок к срыву.
— В чем дело? — вежливо спросил Флинкс, не в силах вынести этот пристальный взгляд.
— Очень, очень интересный у тебя зверек, — последовал искренний, хотя и уклончивый ответ.
— Спасибо. Мне все так говорят.
— Я — Джек-Джакс Ландсдаун Коерлис.
Каждое слово сопровождалось легким всплеском эмоций, но в целом это была вполне безобидная форма представления.
— Линкс, — любезно ответил Флинкс. — Филип Линкс.
Он не протянул для рукопожатия руку, как, впрочем, и Коерлис.
Его собеседник оскалил зубы, что мало походило на улыбку.
— Похоже, ты не знаешь, кто я такой?
— Почему же? Джек-Джакс Ландсдаун Коерлис. Ты сам только что сообщил мне об этом.
— Я не то имел в виду. — Под внешним спокойствием бурлило нетерпение. — Ладно, неважно.
Понимая, что не стоит вмешиваться, но, как это нередко с ним случалось, не в силах удержаться, Флинкс кивнул в сторону кухни.
— Подружка?
— Вроде того. — Губы вытянулись в ниточку. — У меня много подружек. Одна — здесь, другая — там…
— Здесь ты, по-видимому, не слишком преуспел.
— Мелкие разногласия устранить нетрудно. У меня это хорошо получается.
— Везунчик. Хотел бы я сказать о себе то же самое.
Коерлис это принял за комплимент и слегка смягчился. И снова посмотрел на расслабленно распростершегося на столе крылатого змея.
— Он великолепен. В самом деле, просто замечательный. Аласпинский карликовый дракон, не так ли? Теплокровная ядовитая псевдорептилия?
Чтобы польстить собеседнику, Флинкс разыграл удивление:
— Ты хорошо осведомлен. Это довольно редкий вид, и мы далеко от Аласпина.
— Экзотические существа — мое хобби. В особенности красивые существа. У меня собственный зоопарк, — На Флинкса эти слова явно произвели впечатление, за что он был вознагражден самодовольной улыбкой. — Я собираю все прекрасное. Животных, скульптуру, машины. — Коерлис махнул рукой в сторону кухни. — И женщин.
— Это, наверно, приятно, когда можешь позволить себе столь широкий круг интересов.
Несмотря на искренний тон Джек-Джакса Коерлиса, Флинкс ни на мгновенье не забывал, что перед ним эмоциональная бомба, готовая в любой момент взорваться. Под верхним слоем напряженности и ярости таилось страдание, граничащее с отчаянием.
Посетители, прежде страстно желавшие оказаться в стороне от ссоры, ничего не могли поделать со своим любопытством и теперь бросали на собеседников косые взгляды.
— Сколько? — внезапно спросил Коерлис.
— Сколько чего?
— Во сколько он тебе обошелся? — Коерлис кивнул на крылатого змея.
