Кроме того, Винф постоянно меня подкалывал. Он очевидным образом наслаждался нежно-зеленым цветом моего лица. Не будь я столь занят рассматриванием океанских глубин, непременно бы ему врезал.
Лошадь ойгур зарезал, и часть туши повялил, пока я болел. Мое возмущение оставило Винфа невозмутимым.
— Это след, — сказал он. — А взять с собой мы ее не можем, по вполне очевидным причинам. Нам не нужны три трупа в лодке вместо одного, — отрезал он, — или три трупа вообще без лодки.
Теперь эта невозмутимая сволочь завтракала, обедала и ужинала мясом, заедая сухарями и запивая чем-то весьма крепким, судя по запаху. В то время как я и кусочка не мог в себя запихнуть.
Земли не появлялась на горизонте несколько дней, и это меня ужасно нервировало. Стыдно признаться, но я, хоть и прожил большую часть жизни на берегу океана, почти никогда не купался. Океан меня пугал.
Как назло, моя семья очень любила морские прогулки. Каждый раз я цеплялся за лодку, боясь, что она перевернется, и старался не двигаться и даже не дышать.
Так что нынешняя морская болезнь была, в какой-то мере, благословением. Я, по крайней мере, отвлекся от своего страха.
Однажды, в очередной раз перегнувшись через бортик, я увидел под водой что-то блестящее. День был удивительно ясный для первых дней зимы, и сначала мне показалось, что это просто блик от солнца.
Однако уже через мгновение пятно стало намного больше.
Я отшатнулся, увидев морду, которая, казалось, состояла из одних клыков.
— Вииинф!
Мы успели только вжаться в дно лодки.
Из воды выскочила рыбка, описала над нами дугу — я успел заметить полупрозрачные крылья — а вслед за ней вылетел гигантский змей с серебристой чешуей и рядами острых, как иглы, наростов на животе. Он был настолько длинным, что, казалось, над нами повисла радуга одного-единственного цвета — цвета ртути.
Задев борт лодки шипастым хвостом и выломав из нее кусок дерева, змей скрылся. Я ждал, что мы перевернемся или на худой конец, нас зальет водой, но этого не произошло.
Винф осторожно выглянул наружу.
— Что там? — спросил я.
— Погляди сам.
Я поднялся. Там, где нырнул змей, медленно расходились круги. Никаких волн и плеска.
— Никогда их раньше не видел, — сказал Винф, — и, судя по всему, нам сегодня повезло дважды.
— Это в чем же?
Он снова принялся штопать свою куртку. Как ни в чем ни бывало.
— Видишь ли, судя по тому, что я знаю, мы сегодня видели детеныша.
Я присвистнул и с опаской оглядел горизонт. Если это детеныш, то представляю себе взрослую особь…
— А в чем еще повезло?
— Рыбка. Змеи считают их чем-то вроде деликатеса. Нам и вправду очень повезло, — сказал он и перекусил нитку зубами.
Я задумался.
— Трижды.
— Что трижды?
— Трижды повезло. Я забыл о тошноте.
Винф ехидно улыбнулся и предложил мне кусочек мяса. Вот жеж зараза какая!
В общем, я предпочел снова рассматривать морские глубины, правда, через борт старался особо не высовывался.
— Ну-ну, — усмехнувшись, подколол он и с превеличайшим аппетитом съел тот кусочек. — Приедем в Лфе, пойдем грабить императорскую сокровищницу. Я думаю, к тому моменту ты сможешь пролезть в щель двери.
В тот самый момент, когда я был готов потерять счет дням и начать сходить с ума, Винф сказал, что наше плавание заканчивается.
Лфе был портовым городом, со всеми вытекающими. В гавани теснились судна самых разных размеров — начиная от лодочек рыбаков и заканчивая кораблями, на которых ввозили специи из Синда, а вывозили — рабов и драгоценные камни, во все уголки континента. Здешние деньги меня удивили — ракушки и треугольники. В дальнем конце верфи кто-то менял кости на ковер. По берегу, вымощенному камнем, проваливаясь в ямы, ходили девушки и женщины, зазывно покачивая бедрами.
Глядя на них, я не знал, то ли жалеть их, то ли рассматривать во все глаза. Но, если честно, меня больше привлекал последний вариант.
Впрочем, Винфу это было знать необязательно, с этими его вечными шуточками.
Впрочем, ойгур очень скоро заметил мой интерес.
— Выучиться не успел, а туда же, — усмехнулся он.
Я поднял бровь, показывая тем самым неуместность его юмора. Винф тоже поднял бровь — странным образом ему удалось преувеличить этот и без того выразительный жест — и вдруг подмигнул мне.
