Трубников совсем нахмурился.
— Уж и не знаю, как лучше, спокойнее было бы для нас, для дела, — сказал он, — когда девчонку дома держали под присмотром врачей или теперь, когда она в себя пришла, ходит, где ей вздумается, одна.
— Николай Христофорович, какие отношения были у Полины с Павловским до ее свадьбы? — осторожно спросила Катя.
— А ВЫ что, сами не видите какие? — Участковый поморщился как от зубной боли.
— Ну, положим, кое-что я в этой короткой встрече для себя увидела.
— То-то. А что спрашиваете тогда? Бегала она за ним как собачонка — вот какие отношения были. Год все это здесь длится, с тех самых пор, как он ее у хулиганов отбил. Влюбилась девка, и все. Ну и бегает. Здесь на холме она и раньше, до свадьбы, бывало часами его караулила. Тут вся дорога в обе стороны как на ладони — и от фермы, и от дома его.
— А он, Павловский? Как реагировал?
—Что — как? Ей двадцать — ему к сорока. Так и реагирует, сообразно…
— А Чибисов знает про все это?
— Конечно, тут все знают. У Михал Петровича с Павловским отношения хорошие, дружеские, бизнес соприкасается вплотную. Я так думаю: намекни Павловский, что хочет жениться на Полине, отказа ему бы со стороны Чибисова не было, несмотря на то что очень уж ему хотелось с Хвощевыми породниться. Но это только если бы речь шла о свадьбе, о слиянии, так сказать… Тут и разница в возрасте не помеха. А если б Чибисов прознал, что Павловский так, от скуки, с его дочкой шашни крутит, — разговор другой был бы.
— Значит, пока и намека нет на более близкие их отношения?
— Да вы их обоих видели только что, — буркнул Трубников смущенно. — Похоже разве, что они живут? Нет, не тот Павловский человек, чтобы Полина его заинтересовать могла.
— А с секретаршей Чибисова — Кустанаевой у него давно роман? — спросила Катя.
Трубников усмехнулся:
— Быстро вы в обстановку здешнюю вникаете; Екатерина Сергеевна. Дня не прошло, а вы уже того… Может, и правда не зря вас сюда направили. В главке тоже не дураки, знают, кто на что горазд…
— Вы мне в тот, первый раз не советовали расспрашивать о Полине Кустанаеву, — сказала Катя. — По этой самой причине, да?
— Так точно. По этой. Только упаси вас бог причину эту при Чибисове как-то озвучить. Сразу одним трупом тут у нас больше станет.
— Чьим трупом-то? — спросила Катя. Трубников тяжко вздохнул.
— Значит, насчет того, что опасались-то мы по поводу Полины — насчет насилия полового, — ложная тревога, выходит? — спросил он чуть погодя.
— Со стороны нападавшего этого не было, Полина отрицает. До этого физический контакт у нее был только с Артемом. Освидетельствование все равно необходимо. — Катя обернулась к Трубникову: — Николай Христофорович, а вы не знаете — у кого-то из местных имеется черный плащ-дождевик с капюшоном?
Трубников ответил не сразу, достал из кармана кителя сигареты, закурил.
— Не много нам наш главный свидетель поведал, — сказал он с досадой. — Ну, у меня такой дождевик есть.
—У вас?
— Плащ-палатку милицейскую у меня дружок в прошлом году похерил. Взял на рыбалку, да по пьянке и утопил вместе с лодкой. Купил я себе плащ в магазине Спецодежда. По участку-то в любую погоду мотаешься на мотоцикле.
— А еще у кого есть похожие плащи?
— У Бранковича есть. У него каких только балахонов нет — и кожаные, и такие, и сякие. Иной раз нарядится как горец Маклауд из фильма. И слова не моги сказать насчет этого балахона — потому что это, оказывается, какой-нибудь Версаче-хреначе… У отца Феоктиста тоже дождевик темный есть. Рыбацкий, настоящий. Он его из Швеции привез. Они в прошлом году от епархии с делегацией в Швецию ездили на закладку православного собора. И еще на одном нашем я такой дождевик черный видел.
—На ком?
— На Чибисове, — Трубников смотрел на Катю. — Хороший дождевик, дорогой, импортный. Непромокаемый.
— Надо вообще-то как-нибудь на эти дождевики взглянуть, — сказала Катя. — Попытайтесь под каким-нибудь предлогом, а? Вам это будет легче, чем мне. Только осторожно, не привлекая внимания.
— Времени уйма прошла, сто раз можно было кровь замыть, да и… Эх, если будем только на одни дождевики ориентироваться, далеко мы с такими приметами не уедем:
