Монументальная особа дала слабину и в последнюю секунду отскочила в сторону. Надежда Николаевна была женщина интеллигентная и неконфликтная, но если ее разозлить, постоять за себя умела.
Мобильник тревожно пискнул, когда Надежда пробиралась по двору назад. Все верно, Фараонова Елена Петровна, номер мобильного телефона и адрес. Надежда тут же набрала номер и нисколько не удивилась, когда услышала, что данный номер не обслуживается.
Скрывается гражданка Фараонова, шифруется, с работы уволилась, номер поменяла. Что ж, придется ее по адресу искать.
Тут поднял голову Надеждин внутренний голос, с которым у нее были сложные отношения. Голос был непроходимый зануда и перестраховщик. Все ему было не так, все время он Надежду пилил и одергивал. И слова употреблял те же самые, что и муж, когда ругал Надежду за авантюризм и умение вляпываться во всякие криминальные истории с упорством, достойным лучшего применения.
Иногда Надежде казалось, что это муж сидит у нее внутри, влез, что называется, в печенки. Но это уж когда внутренний голос совсем распускался. Умом-то Надежда понимала, что иногда голос бывает и прав. Как, впрочем, и муж. Но мужа можно нейтрализовать, умалчивая о своих приключениях, что Надежда и делала.
С внутренним голосом такой номер не проходил.
Сейчас голос был тих и вежлив. Он скромно напомнил Надежде, что у нее множество неотложных дел по дому и что на дачу надо съездить, навестить кота и помочь матери с участком. Трава небось выросла выше дома.
«Да помню я, помню, – с досадой отмахнулась Надежда, – вот только съезжу по адресу этой Фараоновой, сообщу ей о похищении – и на этом закончу…»
Голос недоверчиво хмыкнул.
Елена Петровна Фараонова проживала в спальном районе на улице Верности. Надежда вышла из маршрутки и огляделась. Собственно, глядеть было особо не на что, потому что вся улица была застроена старыми пятиэтажками. Однако сейчас, летом, вид был приятный, поскольку пятиэтажки утопали в зелени.
Надежда дошла до нужного дома, только корпус был не третий, а первый. Углубившись в проход между домами, она пересекла небольшой сквер с детской площадкой, утопающей в кустах цветущей сирени, убедилась, что идет в правильном направлении – дома стояли друг за другом. Вот и третий корпус.
Дом давно требовал ремонта, на балконах вместо цветов колыхалось разноцветное белье, однако дверь была железная, оснащенная современным домофоном.
Надежда остановилась у подъезда в раздумье. Если звонить и спрашивать Фараонову, то она может и откреститься от незнакомого человека. Не будешь же по домофону объясняться.
Нужная квартира находилась на втором этаже. Надежда потопталась немного, и тут из окна первого этажа выглянул мужчина в застиранной майке, с сигаретой в зубах.
– Женщина, что вы стоите как засватанная, – сказал он, – нажмите три девятки да входите. Все так делают.
Надежда хотела спросить, для чего тогда домофон, если кто угодно может попасть в подъезд, но решила не задавать глупых вопросов и нажала три девятки. Дверь послушно открылась.
На втором этаже было грязновато и стояли детские санки, хотя на дворе был конец мая. Надежда почувствовала легкие сомнения и нажала на звонок.
Предчувствия ее не обманули. Дверь открыли не сразу, что-то там в квартире брякнуло, потом звякнуло, потом послышался женский крик, потом – детский плач, потом мужчина что-то рявкнул басом.
Надежда рассердилась и нажала на звонок сильнее. Дверь открылась, и сомнения Надежды перешли в твердую уверенность, потому что из квартиры на нее пахнуло чем-то жареным, причем на бараньем сале. В прихожей стоял синий чад, так что Надежда с трудом разглядела смуглого мужчину в спортивных штанах и в шлепках на босу ногу.
– Чего надо? – спросил он с ужасающим акцентом.
– Фараонову Елену Петровну, – буркнула Надежда, понимая уже, что зря тащилась в такую даль.
Мужчина молча пожал плечами, почесал ногу об ногу и ушел, после чего в прихожей появился еще один мужчина, такой же смуглый, но помоложе и одет получше – черная футболка, узкие джинсы, узконосые ботинки.
– Что вам, женщина? – спросил он. – Нет тут никакой Елены Петровны, тут мы живем.
