Светка посмотрела на меня вызывающе, словно я был в чем-то виноват и не хотел признавать своих ошибок. А Инга даже не взглянула на меня. Я сел на край полки и тронул ее за руку. Лишь тогда она подняла на меня глаза, полные тоски и страха.
— Вы только на словах все можете! — сердито сказала мне Светка.
Ох и злюка же она была!
— Видно будет… — Хотя, честно говоря, впереди я ничего не видел, по крайней мере, хорошего.
— Мальцев, — обратилась ко мне Зинаида Павловна. — Вы теперь основательнее займитесь воспитанием сына.
Ясно. Она имела в виду, чтобы я все время находился рядом со своими детьми, чтобы они все время были у меня на глазах.
— Ну что там ваш комитет? — спросила Инга устало.
— Комитет наполовину вышел из строя, — ответил я.
— А что так?
— Степан Матвеевич начал проводить эксперимент…
— Неужели это действительно так?
— Не знаю, в полной ли уж мере это так. Во всяком случае, мы начинаем куда-то приезжать. И вообще, нас сейчас сопровождают вертолеты, чтобы мы не потерялись. А скоро и комиссии из академиков прибудут на поезд. Пищей и водой мы обеспечены нормально.
— Это все потому, что Степан Матвеевич…
— Не надо, Инга. Ты не волнуйся. Не может быть такой жестокости в мире… Да и не одни мы. Помогут люди, если понадобится.
— Да-а, помогут, — резко сказала Светка. — Тут уж приходили с требованием…
— С каким требованием? — ужаснулся я.
— Да чтобы Сашеньку и Валюшеньку… ну, словом, понимаешь?
— Неужели нашлись и такие?
— Нашлись вот… Ребята наши, конечно, вытолкали посетителей в три шеи. А я бы им и вовсе шеи сломала.
— И много их было?
— Двое.
— Откуда они могли узнать?
— В поезде все известно. Тут никаких секретов нет.
В дверях появилась Тося. Ах, Тося… Я и позабыл о ней. Не вспомнил даже, когда ее не оказалось в купе. Вид у нее был вполне нормальный, спокойный. Но все же не замечалось в ней теперь той веселости и ожидания чуда, как в первый вечер, да еще и вчера. Сломалась Тося или затаила в себе свои чувства? Протест, что ли, в ней какой назревал?
— Можно идти, — сообщила она.
— Пошли, милочка, — приподнялась Зинаида Павловна.
— Мы кормить маленькую, — сообщила Инга.
— Все, что ли? — удивился я.
— Да, — ответила она.
— Мы теперь вчетвером ходить будем, — заявила Светка. — Да и ребята наши в тамбурах дежурят.
— Это хорошо, что дежурят…
— А ты оставайся здесь с Сашенькой… И никуда не выходите. Я прошу тебя, Артем.
— Конечно, конечно… Все будет в лучшем виде. Мы сейчас игру какую-нибудь затеем, — сказал я, хотя в детских играх ничего не понимал, да и в голову, как назло, ничего не приходило.
Девочку унесли в другой вагон под надежной охраной внушительного женского эскорта.
— Давай играть, — потребовал сын.
Конечно, уж раз я вызвался сам, надо было начинать игру.
— А во что мы будем играть? — спросил я, все же больше надеясь на детскую фантазию, чем на свою.
— В «сыщики-разбойники»!
— Ох, да разве здесь куда разбежишься? — Не хотелось мне сейчас такой игры. Никаких там прятушек и прочего. Что-нибудь тихое, мирное, сидячее. — В загадки давай играть, — предложил я.
— В загадки? А в какие загадки?
— Ну… в разные. Ты будешь загадывать, а я отгадывать. Хорошо?
— Давай. А ты умеешь отгадывать?
— Я буду стараться.
— Семеро застежек… Семеро одежек и все без застежек!
Я наморщил лоб. Я думал так, что любому бы стало ясно, что в моей голове мысли ходят ходуном. И уж если я не могу отгадать эту загадку, то ее и никто не отгадает.
— Человек!
— Не-е-ет! — засмеялся сын. — У человека с застежками!
— А если пуговицы оторвались?
— Мама пришьет!.. Не-е-ет! Ты отгадай!
Я сделал еще несколько предположений, но все не то у меня получалось. Минуты через три я вынужден был сдаться.
— Лук! — крикнул сын. — Лук! Кто его раздевает, тот слезы проливает!
— Лук? — удивился я. — Лук! А ведь и вправду лук! Да как же это я не сумел отгадать такую простую загадку?
— А не простую! Не простую!
— Ну даже и не простую… Все равно.
Сын засмеялся и захлопал в ладоши.
— Давай еще!
— Давай!
— Теперь ты загадывай.
— Хорошо. — Но в голову, хоть убей, не приходило ни одной загадки, кроме той, которую загадал сын.
— Давай! Давай! — торопил Сашенька.
