Финляндия обязалась возвратить СССР все вывезенные с его территории ценности, которые она еще не вернула с 1944 г.
Финляндия была лишена права иметь броненосцы береговой обороны. Видимо, в Париже при подписании договора наши военные узнали о том, что «Вайнаманен» не потоплен, а стоит в Турку цел и невредим. Советские представители предложили финнам продать корабль. Те оценили броненосец в 1,1 миллиард финских марок, но в конце концов согласились на 265 миллионов.
Передача «Вайнаманена» советской стороне прошла в гавани Пансио (близ Турку) с 1 по 24 марта 1947 г. 22 апреля броненосец был зачислен в списки ВМФ СССР под названием «Выборг». Финский военно-морской флаг на корабле спустили 5 июня, и тут же подняли советский. 7 июля «Выборг» перешел в ВМБ Порккала-Удд и стал базироваться в порту Западный Драгэ. Сохранив свою классификацию, броненосец береговой обороны «Выборг» был зачислен в состав 104-й бригады шхерных кораблей 8-го ВМФ.
16 февраля 1949 г. «Выборг» был переклассифицирован в монитор. В марте 1953 г. он ушел на капитальный ремонт в Таллин. После окончания ремонта, 15 сентября 1957 г. «Выборг» ушел из Таллина и направился к новому месту службы — в Кронштадт. В феврале 1966 г. «Выборг» был исключен из состава Балтийского флота и передан на слом. Так закончилась судьба этого знаменитого корабля.
6 апреля 1948 г. Финляндия заключила с СССР договор на 10 лет о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи сторон. 19 сентября 1955 г. договор был продлен до 1975 г.
6 февраля 1954 г. Финляндия получила от СССР заем на 40 млн рублей сроком на 10 лет.
26 января 1956 г. СССР в качестве жеста доброй воли передал Финляндии военную базу Порккала-Удд. Это решение было связано в первую очередь с улучшением советско-финских отношений. Определенную роль сыграли и взгляды Н.С. Хрущева, который рассматривал береговую артиллерию, минно-тральные силы и т. п. в качестве анахронизма.
16 мая 1961 г. Финляндия вступила в качестве ассоциированного члена в Европейскую ассоциацию свободной торговли на основе специального договора, который гарантировал СССР такие же права в торговле с Финляндией, как и участникам ЕАСТ.
Тысячелетняя история отношений России с ее северными соседями показывает, что она никогда не стремилась к экспансии на севере. Наоборот, России в XI–XVIII веках приходилось сдерживать агрессию немцев, датчан и в первую очередь шведов. В начале XVIII века Россия переходит в контрнаступление, но при этом ставит перед собой ограниченные цели — возвращение захваченных шведами русских земель, свободный выход к морю и безопасность русских границ. Все эти цели были достигнуты лишь через столетие — в 1809 г. На этот раз и навсегда закончились русско-шведские войны.
Сложнее оказался вопрос с Финляндией. В 1809 г. Россия не могла оставить ее под властью Швеции, а существование ее в качестве независимого государство было более чем проблематично.
Однако Россия всерьез никогда не пыталась русифицировать Финляндию. Великое княжество Финляндское с 1809 по 1917 год было фактически независимой территорией в составе Российской империи. Оно не могло лишь вести самостоятельно внешнюю политику. Сто лет Финляндия, по выражению Александра I, была «надежной подушкой» (то есть защитой) Петербурга.
В декабре 1917 г. Ленин подписал декрет о независимости Финляндии, даже не подумав об устройстве нормальной границы между странами. Вместо этого были оставлены административные границы Российской империи.
Выход Финляндии из состава Русского государства не был болезненным явлением для русского народа, как, к примеру, отторжение Эльзаса и Лотарингии для Франции в 1871 г.
У нас и простой народ, и интеллигенция привыкли считать Великое княжество Финляндское эдаким инородным элементом в теле империи. Довольно хорошо об этом написал 8 февраля 1906 г. знаменитый публицист А.С. Суворин: «За все тридцатилетнее существование издаваемого мною „Нового времени“ я не написал ни одной строки о Финляндии. Мне казалось, что Финляндия — это какая-то скромная рыжая девица, очень застенчивая, которая живет на граните, около озера и желает только, чтобы ее никто не трогал. И я ее не трогал и совсем ею не интересовался: ни ее историей, ни бытом, ни литературой. Раз в жизни я доехал до Выборга, больше тридцати лет назад, но и то провожал одну даму, и сейчас же вернулся, не видав Выборга, ибо дело было ночью… И такою далекою казалась мне Финляндия, такою холодною и неприютною, что я предпочитал сделать две тысячи верст на юг, чем сто верст на север. Уроженец Воронежской губернии, я совсем не стремился к северу: меня всегда тянуло на юг, к Черному морю и далее к Царьграду»
