– Теперь моя очередь проведать маму? – взволнованно спросила Хоуп и спрыгнула с дивана ко мне на руки.
– Мне очень жаль, дорогая. Врач говорит, сейчас только папа может ее видеть.
Я не хотел ей лгать. Но что хуже: сказать восьмилетнему ребенку, что врач не разрешает ей увидеть мать, или позволить ребенку запомнить на всю жизнь кусок изуродованной плоти, который совсем не похож на ее маму?
Я повернулся к Стюарту и Хизер.
– Вы не возражаете, если отвезете Хоуп обратно домой? Я не знаю, как долго это продлится, но вы сделаете мне большое одолжение, если сможете просто присмотреть за ней какое-то время.
– Конечно, – произнесла Хизер.
– Абсосмурфли, – добавил Стюарт, пытаясь поднять настроение детей, пародируя Смурфа.
После того как они ушли, я перекусил в кафетерии, а затем вернулся в комнату Анны, где в течение пяти часов наблюдал, как поднимается и опускается ее грудь. Время от времени я говорил с ней, чтобы проверить ее реакцию. Например, я говорил: «Анна, я здесь» или «Ты слышишь меня? Пожалуйста, просто постарайся услышать меня». Однажды я даже закричал, из-за чего в палату прибежали две медсестры, чтобы узнать, что случилось. Но, несмотря на все это, она ни на дюйм не шевельнулась.
Если не считать методичного дыхания ее легких, она лежала совершенно неподвижно. В три часа пришел новый начальник смены и сообщил, что ко мне пришли и ждут в зале ожидания.
– Кто?
– Она не сообщила свое имя.
Я зашел за угол и прошел обратно по коридору в зал ожидания. Какая-то женщина, лет двадцати с небольшим, подняла на меня глаза. У нее была ямка на подбородке, опухшая губа и темно-синие круги под обоими глазами, но все же у нее было красивое лицо. В какой-нибудь другой день, я даже не сомневался, она была бы энергичной и самоуверенной, но сейчас она походила на испуганного котенка. Девушка с трудом сглотнула, потом встала и сказала:
– О, вы…
– Итан Брайт.
Прежде чем она произнесла другое слово, руки девушки задрожали, а глаза наполнились влагой, превратив их в глубокие омуты.
– Пожалуйста… скажите мне, что вы не связаны с Хоуп Брайт.
– Я ее отец. Откуда вы знаете Хоуп?
Она закрыла рот и нос обеими руками. Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам.
– Ой… неее-т, – горестно всхлипнула девушка. Несколько секунд она изо всех сил старалась восстановить дыхание. Когда она перестала задыхаться, то опустила руки. А когда наконец прекратились всхлипывания, она собралась с силами и сказала: – Я Эшли… Эшли Мур. Я проходила педагогическую практику в классе Хоуп. Я… та самая… кто…
Я пытался сохранять спокойствие.
– Кто врезался в мою жену?
Девушка с раскаянием кивнула, и после этого наступило долгое неловкое молчание. Я не был готов к разговору с обидчиком жены, поэтому просто стоял и смотрел, ожидая, что она что-то скажет. Девушка тоже неотрывно смотрела на меня, но продолжала молчать. Наконец, я больше не смог это переносить.
– Мне надо возвращаться к жене. Вы что-то хотели?
Ее румяные щеки начали заливать слезы. Когда она кивнула, все они скатились вниз.
– Я хотела… сказать, что я… действительно сожалею о случившемся.
Эшли так сильно плакала, что я был удивлен, как она вообще смогла выдавить из себя эти слова.
– Это все?
Эшли кивнула. Ее тушь стекала с век широкими полосками. Она осторожно стерла слезы тыльной стороной ладони, пытаясь сохранить то, что осталось от макияжа. По причинам, которые я не могу объяснить, когда я услышал, как молодая женщина использовала слово «сожалею», извиняясь за тот вред, который причинила, мне это слово показалось до смешного неподходящим. Никакое количество сожалений никогда не загладит то, что она сделала с нашей семьей, и я хотел, чтобы девушка знала это.
Поэтому я откашлялся и самым милым и спокойным голосом, который сумел найти, сказал:
– Честно говоря, я не хочу это слышать. И меня не волнует, что вы знаете мою дочь. Правда, не волнует.
Я быстро добрался до своего кошелька в заднем кармане джинсов, открыл его, чтобы была видна фотография Анны, и поднял фото к лицу Эшли.
– Ты знаешь, кто это?
Я чувствовал, как у меня поднимается температура.
– Ты когда-нибудь разговаривала с ней, когда она забирала Хоуп из школы? Ты помнишь ее лицо? Ну, я могу обещать тебе, что если бы ты прямо сейчас зашла в ее палату, то ты не узнала бы ее. После того, что ты с ней сделала, даже я не узнал ее.
