Философская пропедевтика - страница 34

Но самостоятельность является свободой не столько вне и от непосредственного чувственного, непосредственно наличного бытия и свободой от него, сколько скорее внутри последнего. Оба этих момента одинаково необходимы, однако ценность их не одинакова. Когда появляется неравенство, заключающееся в том, что для одного из двух самосознаний имеет существенное значение свобода, а не чувственное наличное бытие, для другого же это последнее, а не свобода, то при обязательном взаимном признании в определенной деятельности между ними возникает отношение господства и рабства или вообще служения и покорности. Это различие самостоятельности дано как непосредственное отношение природы.

Поскольку каждое из двух противостоящих друг другу самосознаний, несомненно, стремится к тому, чтобы по отношению к другому самосознанию и для другого самосознания доказать и утвердить себя в качестве некоторого абсолютного для-себя-бытия, то самосознание, которое свободе предпочитает жизнь, вступает в отношении рабства и тем самым показывает, что оно не способно в себе самом абстрагироваться для своей независимости от своего наличного бытия.

Эта чисто негативная свобода, состоящая в абстрагировании от своего природного наличного бытия, не соответствует, однако, понятию свободы, ибо последняя есть равенство самому себе в инобытии и заключается отчасти в созерцании своей самости в другой самости, _>{89}а отчасти в свободе не от наличного бытия вообще, но внутри наличного бытия. Истинная свобода сама обладает наличным бытием. Услужающий лишен самости. В качестве своей самости он имеет другую самость. Он отчужден от себя, снят в господине как единичное Я и созерцает свою существенную самость как нечто иное. Господин же, напротив, в услужающем созерцает другое Я как снятое, а свою собственную единичную волю как сохраненную. (История Робинзона и Пятницы.)

Но собственная личная и отдельная воля услужающего, если присмотреться как следует, совершенно исчезает в страхе перед господином, во внутреннем чувстве собственной негативности. Его труд услужения другому есть в себе отчасти известное отчуждение своей воли, отчасти же он представляет собой одновременное с отрицанием собственных желаний и позитивное формирование внешних вещей посредством труда, если посредством него самость превращает свои определения в форму вещей и в своем произведении созерцает себя как опредмеченную. Отчуждение несущественного произвола является моментом истинного повиновения. (Писистрат учил афинян повиноваться. Тем самым он претворил в действительность законы Солона, а после того как афиняне научились этому, господа для них уже были не нужны.)

Это отчуждение отдельности как самости есть момент, посредством которого самосознание совершает переход к тому, чтобы быть всеобщей волей, совершает переход к позитивной свободе.

Всеобщее самосознание есть взгляд на себя не как на какую-то особенную, отличную от других, а как на _>{90}существующую по себе, всеобщую самость. Такою самостью оно признает само себя и другие самосознания в себе, и таким оно признается ими.

В плане этой своей существенной всеобщности самосознание для себя реально лишь тогда, когда оно сознает в другом свое отражение (я знаю, что другие знают меня в качестве самих себя) и, принадлежа как чистая духовная всеобщность семье, отечеству и т.д., знает себя как существенную самость. (Это самосознание – основа всяких добродетелей, любви, чести, дружбы, храбрости, всякой самоотверженности, всякой славы и т.д.)

Разум – это высшее соединение сознания и самосознания, т.е. знания о предмете и знания о себе. Он есть достоверность того, что его определения являются столь же предметными определениями, определениями сущности вещей, сколь и нашими собственными мыслями. Он столь же есть достоверность его самого, субъективность, сколь и бытие, или объективность, в одном и том же мышлении.

Или же то, что мы постигаем посредством разума, представляет собой 1) содержание, которое не только состоит из наших чистых представлений или мыслей, созданных нами для себя, но и заключает существующую в себе и для себя сущность предметов и обладает объективной реальностью, 2) созерцание, которое не является чуждым для