Ориентированию в мире бытие казалось чем-то само собою понятным. Только вопрос о том, что оно такое как бытие, упразднил эту самоочевидность.
Первый результат был тот, что бытие не одинаково во всем сущем и мыслимом. Для подразделения сущего по способам его бытия служат таблицы категорий. Каждая категория характеризует один какой-нибудь способ или род бытия, например, бытие-действительным, бытие-значимым, субстанция, свойство, количество, качество, материя, форма, жизнь, сознание и т. д. Высказывание «нечто есть» не всегда имеет одно и то же значение.
Второй результат состоял в том, что бытие, разорванное вопрошанием о нем, не может быть восстановлено в качестве единого бытия. Попытка задать вопрос о бытии вообще, для которого все способы бытия были бы родами и формациями, уже не дает никакого ответа. Бытие распалось, и разорванность бытия есть неизменный результат имманентного мышления.
Коль скоро же во всем, что мы мыслим и можем мыслить, мы каждый раз улавливаем только известный особый способ бытия, ответа на вопрос о бытии, которого не дает нам познание в мире, мы можем искать только на пути трансцендирующего просветления бытия, и однако — без какого-либо нового предметного познания.
Поэтому теперь, исходя из имманентности как множественности бытия, трансцендирование будет попыткой удостоверения в подлинном бытии, как едином и единственном бытии. Но это бытие не состоит ни в какой категории. Из всякого бытия, которое в категориях всегда специфично, потому что не существует общей для них всех имманентной категории бытия, путь краха в мышлении ведет к трансценденции, как единому бытию. Это бытие я могу назвать сверхсущим (das Überseiende), если я хочу выразить то, что всякая категория бытия неадекватна ему и таким образом низводит его в некоторую партикулярную имманентность. Я могу назвать его не-сущим, если я хочу выразить то, что этого бытия нет ни в какой категории, обозначающей некоторое бытие.
Формальное трансцендирование направлено на само бытие. Вопрос о нем, задаваемый на каждой ступени философствования, достигает здесь конца, однако не находит себе ответа. Вместо рациональной адекватности между вопросом и ответом, которая здесь совершенно невозможна, в философствовании остается возможной только экзистенциальная адекватность во всякий раз особенным образом присущем исполнении еще пустых в предметном отношении мыслей.
Принципы формального трансцендирования
1. Трансцендирование от мыслимого к немыслимому
— Всеобщие формы мыслимого — это категории. Бытие, как сущее в себе абсолютное, я в своем мышлении как таковом тоже неизбежно мыслю в категориях. Но тем самым я имею его пред собой как определенный предмет в мире, отличный от других, а уже не как то, что я под ним подразумевал
Если после этого мыслительного опыта я попытаюсь вовсе не мыслить абсолютное, то мне не удастся и это. Если однажды я помыслил, что бытие не есть, то я не могу перестать мыслить о самом бытии; в мышлении неабсолютного я опосредованно прикасаюсь к бытию абсолютного. В мышлении повсюду есть как бы такая точка, где нечто прямо полагается как абсолютное, потому что я не могу существовать как мыслящий, если мне не является абсолютное, — будь то в невольной абсолютизации чего-то особенного, будь то в сознательной безусловности из собственной свободы самобытия. В нескончаемом течении сущего я неотрывно ищу бытие и избираю его или в его истинном, или в его обманчивом облике.
Стало быть, я не могу мыслить это абсолютное бытие и не могу отказаться от желания мыслить его. Это бытие есть трансценденция, потому что я не могу уловить его мыслью, но должен трансцендировать к нему в некотором мышлении, находящем свое завершение в невозможности мыслить (in einem Denken, das sich im Nichtdenkenkönnen vollendet).
Мышление, которое не может по этой причине удержать трансценденцию в качестве мыслимой, должно, скорее, в самом мышлении вновь снимать мыслимое. Это происходит в трансцендировании от мыслимого к немыслимому.
В пространственном мире тщетно искать такого места, где могло бы находиться божество, в мыслимом мире тщетно искать такого мыслимого, которое не было бы особенным предметом в мире.
