Поэтому главная истина: «Смотри на людей и живи, пока родился», — сохраняется как умеренное послушание, которое ежечасно хотелось бы совершать, получая от него немалую пользу.
Неудивительно, что принцип «терпения» интеллектуальных систем по существу есть принцип «выживания» безотносительно ко времени существования системы. Этот грустный, но достаточный и необходимый вывод очень умело использовал болгарский писатель Богомил Райнов в известном детективе «Что может быть лучше плохой погоды» как принцип поведения разведчика, работающего в экстремальных условиях чужой страны. Но весь вопрос в том: неужели страна, в которой интеллектуальная система — по существу система конструктивно-творческая, есть «чужая страна»?
Глава 7. Рефлексивные проблемы плутократии в демократическом экстазе
Любитель не любит того,
кто любимому противен есть:
сын противника отца своего,
жена противника мужа своего,
друг противника друга своего
не любит...
Тихон Задонский. Труды. 1875. Т. 3. С. 133.
(Культивирование рефлексии в обществе и коллективе)
Бог ада Plutonis, извергающий из жерла огнедышащей горы Этны огонь и пепел (Crater) так, что небо всем окружающим кажется в крупную клетку (Crates-решетка), наверное, не предполагал, что плутовство на государственном уровне однозначно определяется как плутократия.
Расхожая истина о том, что всякое общество достойно своего правительства, свидетельствует лишь о том, что критичность и самостоятельность коллектива и общества в принятии как просто решений, так и судьбоносных решений определяет его интеллигентность, а самостоятельность мыследеятельности и коллектива, и общества есть мера его рефлексивности. Если такое здоровое зерно общества обладает инструментарием властной структуры, то совершенно неважно в открытой или закрытой форме существование в обществе других коллективов, призывающих граждан в шеол — ад или пытающихся «вернуть по фотографии отца в семью». Они будут просто отторгаться диктатурой закона, который должен восприниматься обществом как «ум, честь и совесть нашей эпохи», а не служить разменной монетой по принципу: «Закон как дышло, куда повернул, туда и вышло».
В условиях диктатуры закона плутократия невозможна. Поэтому смысл плутократии и заключается в создании проблем в механизме культивирования рефлексии в коллективе и обществе.
Плутократия тем более трагична для России, где всегда выплывали «Стеньки Разина челны» или «слышались призывы к общему покаянию», осуществлялись поиски «дороги к храму» и другие формы сиюминутного, сугубого подвижничества, как, например, строительство Храма Христа Спасителя (а почему не очередной серии высотных зданий вокруг Москвы или Золотого кольца Подмосковья для туристов?). И здесь ни к чему ерничать и юродствовать по поводу «неблаговидного и антихристианского» замечания автора. Разъяснений не потребуется, но следует вспомнить «Беседы на Евангелиста Матфея» иже во святых отца нашего Иоанна Златоустага на притчу о метании бисера перед свиньями.
Рефлексивная самостоятельность и самодеятельность плутократических структур заключается в преднамеренном и сознательном создании проблемных ситуаций в форме демократического экстаза застывших действий, которые при всех своих образцовых построениях способны породить в реальности тот удивительный звук, который всегда был известен на Руси, как «фук», так славно произносимый в шашечной игре между непрофессионалами. Но вся трагедия не только жизни текущего момента, но и всей истории России довольно часто сводилась к этому удивительно краткому и даже мало вразумительному созвучию, так много значащему, впрочем, для нас в повседневной жизни. Плутократические структуры не могут отказать себе в удовольствии купаться в свободе и демократии, выдавать желаемое за действительное, черное за белое, а при необходимости щеголять не только близорукостью, но и дальтонизмом в восприятии действительности до тех пор, пока и коллектив, и общество не проснутся от того летаргического сна, в объятиях которого они находятся, не почувствуют необходимости саморефлексии, т.е. самостоятельной мыследеятельности, как личности, для которой нация и отечество, держава и патриотизм будут не простыми избитыми и затертыми разменными монетами, а символами духовного подъема и гордости. Нищета и богатство, обездоленность и сострадание, добро и «изначальное зло» в природе человека — вот категории, которые могут вместить и вмещают и демократия, и свобода. Поэтому проблема плутократии как рефлексирующей государственной системы, направленной на самообеспечение благополучия в клановом масштабе, — оставить демократию и свободу, в которой есть место всему, что не требует самостоятельного и критического мышления, т.е. интеллигентности нации.
