Глава V. НЕДОСТУПНЫЙ ЧАРАМ КРАСОТЫ
Рано утром Пьеро разбудил Филиппа.
— Ну и спали вы, — воскликнул он. — Буря пронеслась, дорога великолепная. Кстати, вы ничего не слышали? Со стороны озера Бен палили из ружей. Интересно, почему это?
Филипп вскочил с кровати и первым делом бросил взгляд на сундук: преступная надежда, что Жан не заметит отсутствия шарфа.
— Лось, вероятно, — сказал он. — День назад я видел следы.
Он хотел отправиться в путь как можно скорее и поэтому торопил Пьеро с завтраком. Выстрелы с озера Бен наводили его на мысль, что оттуда хотят передать что-то в хижину метиса, а ему не хотелось поддерживать какую-либо связь с постом, по крайней мере временно. В десять часов Пьеро закрыл дверь на засов, и они двинулись на юго-запад. На третий день они свернули несколько на восток, чтобы заглянуть к индейцам, живущим на Оленьем озере, а на шестой вышли по компасу на дорогу, ведущую прямо к Нельсон-Хаузу. Еще через неделю они прибыли на пост. Филиппа там ждало письмо, вызывающее его в Пренс-Альберто. Это ему было до известной степени на руку. Он распрощался с Пьеро и вышел по направлению к Ле-Па в сопровождении двух индейцев. Там он сел на поезд, шедший к Этомани, и через три часа был в Пренс-Альберто.
— Отдохните немного, Стил, — сказал Филиппу инспектор Мак-Грегор после того, как тот доложил ему о Беке Номи.
В течение недели у Филиппа было достаточно времени, чтобы без конца твердить себе: каким нужно быть дураком, чтобы сознательно отказаться от драгоценного дара, предложенного слепым случаем… Заявление Мак-Грегора, что ему в ближайшем будущем предстоит повышение, нисколько не тронуло его, хотя еще две недели назад оно доставило бы ему искреннюю радость. Сидя в казарме, он иронически смеялся, вспоминая слова Мак-Грегора: мы сделаем вас капралом или сержантом.
Он — Филипп Стил, клубмен, светский человек — капрал или сержант. Сперва эта мысль забавляла его, потом он начал злиться. Он все время вел себя, как идиот, и только потому, что в нем проснулась страсть к приключениям и жажда к жизни. Неудивительно, что многие из его былых друзей считали его оригинальным ничтожеством. Он отказался от положения в обществе, от друзей, от дома так же легко, как если бы он в пепельницу бросил окурок сигары. И все ради этого. Он окинул взглядом свое убогое жилище и скривил губы. Вот с чем он связал себя. До его слуха донесся отдаленный топот копыт. То сержант Моди учил иностранцев верховой езде. Он перестал кривить губы и даже улыбаться, когда услышал револьверную дробь выстрелов и ликующие возгласы. В конце концов все это было уже не так и плохо. Тут вырабатывались настоящие люди. В нем опять проснулась старая жажда действия, и он искренне обрадовался, когда его вызвали в канцелярию к инспектору Мак-Грегору.
Рослый инспектор расхаживал по комнате, когда Филипп вошел.
— Садитесь, Стил, садитесь, — сказал он. — Не стесняйтесь, голубчик, берите сигару. — Если бы Мак-Грегор внезапно упал в обморок, Филипп удивился бы гораздо меньше, чем услышав от него подобные слова. Он стоял навытяжку около стола, а пламенноусый инспектор протягивал ему коробку с гаванами. В конной страже царит железная дисциплина, и предложение сесть в канцелярии инспектора, да еще закурить сигару является сенсационным нарушением всех законов.
Но Филипп вполне отчетливо расслышал сделанное ему предложение, а потому сел, взял сигару и стал ждать следующего невероятного сюрприза. Было, однако, во всех его жестах, в том, как он сел, и в том, как он взял сигару, нечто такое, что могло навести на мысль: он, кажется, привык сидеть в присутствии великих людей.
Заметил это и инспектор. Одно мгновение он стоял прямо перед Стилом, глубоко засунув руки в карманы, прищурив холодные, почти бесцветные глаза, которые пугали новобранцев не меньше, чем закрученные кверху рыжие усы. Потом он рассмеялся раскатистым, заливчатым, дружелюбным смехом. Такой смех часто слышится в обществе равных по положению людей, но едва ли он был терпим в Северо-Западной конной страже в разговоре с подчиненными.
