Тут
еще и армия -
не
досмотренная
до конца драма
развала. И
просится
сюда
Солженицын, самый
крайний
инакомыслящий:
«Армия наша
перестройкой
сотрясена.
Добрые
правители до
того себя
радужно настроили:
вот сейчас
все откроем
Америке, вообще
повернемся к
общечеловеческим
ценностям, -
что не будь у
нас ядерного
оружия, которое
все
проклинали и
я - первый,
сейчас бы нас
уже слопали».
Сказано
это в
сентябре 1996-го.
«Добрыми
правителями»
подразумевались
никчемные и
продажные
Горбачев с Ельциным.
Однако
«сотрясать»
армию первым
все же Хрущев
начал.
Порезал на
лом новейшие
крейсера и
недостроенные
авианосцы,
вышвырнул на
улицу сотни
тысяч боевых
офицеров, не
дав
дослужить до
положенной
пенсии кому
год-полтора,
а кому и
всего-то
месяцы.
Как
бы и
нелогичным
выглядит
такой шаг,
если иметь в
виду его
неукротимое
желание встряхнуть
планету
стратегическим
ударом, от
которого мог
развязаться
дымчатый
шарф Млечного
Пути. Но нет,
все логично.
Хрущевым
овладела
ракетомания.
Артиллерия,
танки,
корабли - ничто
по сравнению
с ударной
силой ракет.
Кто против?
Таковые
молчали в
тряпочку.
Глобальному
переписыванию
истории
противостояло
лишь робкое
краеведение.
И вот на этом фоне
такой
Стеньки
Разина челн
выплыл, что не
в сказке
сказать.
Углядеть
амбициозного,
энергичного,
умного
полковника
ГРУ для
осуществления
головокружительной
шпионской
операции
помог не
менее
амбициозный,
но весьма
среднего ума
сын Хрущева,
Сергей
Никитич,
довольно тесно
общавшийся с
зятем
премьера
Косыгина
Джерменом
Гвишиани. А
тот возглавлял
одну из
основных
«крыш»
советской
военной
разведки -
Госкомитет
по
координации
научно-исследовательских
работ.
Шестнадцать
месяцев
прослужил
там полковник
Пеньковский,
регулярно
сдавая резидентам
ЦРУ и МИ-6 достоверную,
секретную,
однако
зачастую уже
известную им
информацию о
военной стратегии
СССР,
состоянии
отечественного
ракетостроения,
противовоздушной
обороны и структуре
ядерных сил.
Десятки
конспиративных
встреч
провел со своими
конфидентами
в Лондоне, Париже
и Москве,
передал им
более ста
роликов
отснятой
фотопленки.
Его сведения,
изложенные в
письменной
или устной
форме, составили
около десяти
тысяч
страниц
текста.
И
все же, все же.
Что там
такого
понаписал и наговорил
этот
фантастический
энтузиаст жанра,
если на
«Ферме» в
Лэнгли до сих
пор с придыханием
произносят
имя
Пеньковского
как «фигуры
высшего
шпионажа»? Не
исключено,
что его
популярность
ярко
расцветила
беллетристика,
поскольку он
стал
прототипом
героев
романов
Джона Ле
Карре
«Русский Дом»
и «Кардинал
Кремля» Тома
Клэнси, а
позднее и романа
«Цель
Хрущева»
Кристофера
Крейтона.
Можно,
наверно, и
так считать,
и это тоже
будет
правдой. Но
не всей
правдой. А
вся она еще более
неправдоподобна,
чем самый
смелый вымысел
романиста,
ибо
Пеньковский
и в самом
деле являлся
тайной «целью
Хрущева».
Сергей
Хрущев
подтвердил
отцу уже
сложившееся
мнение о
незаурядных
достоинствах
Пеньковского,
засидевшегося
в полковниках.
Его
кандидатура
изначально
рассматривалась
руководством
ГРУ на роль
уникального
подставного агента,
способного
выполнить
тайную волю самовластного
кремлевского
владыки. А высшее
руководство
ГРУ - это
генерал
Серов и его
заместитель
Рогов. Им ли
было не знать
о нарастающем
недовольстве
Хрущевым в
партийных
органах, в
аппарате
правительства
и даже в КГБ,
который он
вознамерился
«разлампаситъ»?
Знали,
конечно. Иван
Серов
извелся мыслями
о
безрадостной
перспективе,
ожидающей
его в случае
падения
«сюзерена».
Компромат,
если таковой
имелся,
неизбежно
ударил бы по
ним обоим,
как его ни
преподноси.
Идея с
подставным
агентом,
санкционированная
Хрущевым,
смотрелась
куда как
предпочтительнее.
Выгорит дело
- никому не
придет в голову
вспоминать
про
довоенные
репрессии на
Украине, а не
выгорит... Тут
думать надо,
крепко
думать. И
Серов думал.
Крепко
думать он стал
в первых
числах
сентября 1960
года, когда спешно
готовили к
визиту в США
турбоэлектроход
«Балтика», на
котором
должны были
следовать
Хрущев и его
многочисленная
свита. Большой
соблазн
имелся у
Серова
повторить операцию
апреля 1956 года,
когда только
благодаря
предусмотрительности
британской
военно-морской
разведки не
был взорван крейсер
«Орджоникидзе»,
стоявший на
якоре в портсмутской
гавани. На
борту
крейсера находился
Хрущев. Мину
большой
мощности
обнаружил
командир
британских
водолазов-разведчиков
Лайонел
Крэбб.
Странно и
необъяснимо
погиб он
тогда, однако
мину успел
обезвредить.
