— О'кей, — кивнул Рекс, лишь бы что-нибудь сказать.
— Время единоличных владельцев прошло. Возьмем, например, семейство Рокфеллеров. В середине двадцатого века их доход в три раза превышал валовый национальный продукт Мексиканских Штатов. Однако уже в 1929 году Рокфеллерам принадлежало менее пятнадцати процентов акций компании «Стэндард Ойл» из Индианы. Этот факт вскрылся, когда они попытались заставить уйти в отставку председателя совета директоров компании полковника Роберта У.Стюарта.
Другими словами, уже тогда «Стэндард Ойл» была транснациональной корпорацией. Ее акции, как и акции многих других крупных компаний, принадлежали тысячам, десяткам, порой даже сотням тысяч людей во всем мире. Управление корпорациями перешло в руки должнократов.
Рекс Бадер поглядел на Луиса с Гарри. Охранники как будто с головой ушли в созерцание сидевшей на дереве белки. Он снова повернулся к своей собеседнице.
— Прошу прощения, мисс Анастасис, но все это известно даже такому неучу, как я.
Она кивнула, соглашаясь.
— Подводя итоги, мы можем сказать, что нашим миром правят транскоры, управляемые должнократами. На словах должнократы занимаются этим на благо акционеров, но на деле ими движут совсем иные побуждения. Ведь сегодня наибольшим почетом пользуются не те, у кого много денег, а те, кто занимает высокий пост в должнократии. Та же история и с выборами. Раньше один мультимиллионер мог определить политику штата, а группа их — политику государства. Теперь не то. Установилась система «доллар — голос», при которой один заработанный доллар засчитывается за один голос. Таким образом, человек, который зарабатывает пятьдесят тысяч псевдодолларов в год, имеет пятьдесят тысяч голосов. Но тот, кто получает в год пускай даже сотню миллионов в виде дивидендов, ренты и тому подобного, не имеет ни единого голоса.
— По-моему, этот закон вполне можно обойти, — заметил Рекс.
— Можно, но с осторожностью, — отозвалась мисс Анастасис. — Как бы то ни было, ныне тот, кто владеет средствами производства, не имеет ни престижа, ни реальной власти. Его оттеснили должнократы.
— Мне почему-то кажется, что мы дошли до сути дела.
— Да. Дело заключается в следующем. Не всем из нас, представителям старых деловых кругов, нравится наблюдать сложа руки за нынешним ходом событий. Если вам нужны примеры, вспомните Говарда Хьюза. Один из крупнейших промышленников, он до самого конца удерживал бразды правления в своих руках. На него работали эксперты, ученые, техники, но решения принимал он сам. А возьмите Фордов. Сын и внук старого Генри сами стали должнократами и занимают высокие управленческие посты.
— Нас? — вежливо переспросил Рекс.
— Да, мистер Бадер, нас. Контрольный пакет акций фирмы «Производство всякой всячины» принадлежит нескольким старым семействам. Мы абсолютно не заинтересованы в торжестве должнократии.
— О'кей, — сказал Рекс. — Вот теперь мы и в самом деле подошли к главному. Что вы от меня хотите?
Женщина кивнула.
— Транскоры, управляемые и направляемые должнократами, стремятся упрочить свое положение. Они мечтают о мировом господстве, которое распространялось бы и на территории Советского комплекса.
Рекс вопросительно поглядел на нее.
— Мы пока что все еще анализируем возможные последствия этого, но первой нашей мыслью было, что нам… старым семействам, это ни к чему.
— Понятно. И?..
Она глубоко вздохнула.
— Вы получили задание действовать в качестве связника между должнократами здесь, в США, и их предполагаемыми коллегами в Советском комплексе. Мистер Бадер, мы вам очень хорошо заплатим, если вы согласитесь делиться с нами информацией, предназначенной для ваших хозяев.
Он долго глядел на нее, не произнося ни слова, и наконец сказал:
— Тут есть одно маленькое «но», мисс Анастасис. Видите ли, я отказался от этой работы.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
— Я вам не верю!
Рекс встал.
— Мне очень жаль, но увы…
Губы мисс Анастасис плотно сжались: она явно была раздражена. Раскрыв сумочку, она достала шикарный видеофон, включила его и произнесла только одно слово:
— Питер!
Потом встала. Рекс не мог оторвать от нее глаз.
