— Простите меня, — прошептала она. — Я знала, что это случится, поняла в ту самую минуту, как сдвинулась с места.
— Не имеет значения, — ответил он, и нежность, прозвучавшая в его голосе, удивила их обоих. Он положил ее на песок, и она перекатилась на бок, пока он перерезал веревки, связывающие ее. Когда приступ тошноты прошел, он отер ей рот своим носовым платком и взял у Габриэля бутылку коньяка, принадлежавшую близнецам. Габриэль взволнованно суетился рядом.
Она отхлебнула глоток, и в ее желудок пролился жидкий огонь, хотя все внутри протестовало. Произошло чудо. Тошнота начала проходить. Она отерла влажный лоб тыльной стороной руки и беспомощно посмотрела на Джулиана. Его лицо было будто изваянным из гранита, но выражение глаз показалось ей смущенным. Она повернула голову, чтобы посмотреть на Чарльза и Дэвида, лежащих на песке и не подававших признаков жизни.
— Они мертвы?
— Нет, просто отдыхают после хорошего удара по голове. Они причинили тебе вред?
Вопрос прозвучал почти бесстрастно, но теперь его глаза, казалось, изменили цвет и стали лиловыми. Она осторожно покачала головой;
— Не особенно. Они ждали, пока я приду в себя. Седрик подмешал что-то в шампанское… Не знаю, что это было. И не знаю, как долго я оставалась без сознания. Но, когда я вошла в библиотеку к Седрику, еще не было темно.
— Сейчас около восьми.
Он отвернулся от нее, успокоившись, что сейчас состояние ее было вполне удовлетворительным.
— Что думаете, Габриэль?
— Джулиан ткнул носком сапога в безжизненное тело Чарльза.
— Они еще недолго будут без сознания. Как насчет того, чтобы раздеть их догола и пустить плавать в море в этой самой лодке? — предложил Габриэль, не задумываясь. — Возможно, завтра кто-нибудь подберет их из жалости, но какое зрелище они будут представлять!
— Тебе придется отвезти их и грести, пока не выйдешь в море, — вмешалась Тэмсин. — И как же тогда ты доберешься до берега?
— Вплавь, — ответил Габриэль с усмешкой. — Я буду грести, пока мы не окажемся за пределами мыса. Прилив уже сходит на нет, и к утру их отнесет достаточно далеко от берега.
— Придется плыть против течения, а оно здесь сильное, — заметил Джулиан.
— Я тоже сильный, — возразил Габриэль, усмехаясь. — Поможете мне их раздеть, полковник?
— С удовольствием.
Тэмсин наблюдала, как Габриэль стягивал с близнецов сапоги. Они ворочались и стонали.
— Забавно! — заметил Габриэль. — Кажется, на их ступнях совершенно одинаковые раны!
— Да, — ответила Тэмсин. — Я отдала им кое-какой должок.
Взгляд Джулиана метнулся к ней, сидевшей на песке. Он пытался преодолеть приступ упорной и раздражающей амнезии, охватившей его, когда он увидел ее лежащей на дне лодки. Она смотрела на него с молчаливой и трепетной мольбой, — и сердце его подпрыгнуло от радости, что она жива. И эти радость и облегчение вытеснили боль и гнев, единственной потребностью в тот момент было сжать ее в своих объятиях.
Он холодно отвернулся от нее, чтобы помочь Габриэлю поднять и отнести безжизненные тела в лодку.
Ночь была теплая, но Тэмсин дрожала. Эта дрожь зарождалась где-то внутри. Она видела его глаза и могла с легкостью прочесть его мысли, как если бы он был открытой книгой.
Габриэль разделся, оставив на себе только длинные шерстяные подштанники, и помог полковнику оттолкнуть лодку от берега и направить ее в плескавшиеся волны прибоя. Потом впрыгнул сам и вложил весла в уключины.
Дэвид пошевелился и застонал, и веки его затрепетали.
— Поспи еще, паренек. — Габриэль слегка ударил его пяткой в челюсть.
Джулиану это показалось легчайшим прикосновением, но Дэвид снова упал на спину, как безжизненная кукла. Силу этого непредсказуемого гиганта трудно было переоценить.
— Вы не собираетесь их убивать? Габриэль покачал головой и бодро ответил;
— День на палящем солнце в открытом море подействует очень хорошо, полковник. Если хотите, я даже оставлю им весло.
Джулиан смотрел на обнаженные тела и думал, что они будут чувствовать в открытом море под палящим солнцем, ожидая, пока их подберет рыбачья лодка. Перспектива была приятной.
— Оставьте им одно весло, — согласился он. Габриэль кивнул.
