Габриэль разделается с ними немного позже, а теперь она хотела насладиться своей скромной местью. Она поставила ногу на стул и вытащила нож из ножен, потом проделала то же самое с другой ногой и вторым ножом. Задумчиво повернулась к близнецам спиной, держа ножи за острие. В каждой руке по ножу, именно так, как учил ее отец.
Когда они увидели ее лицо, глаза близнецов вылезли из орбит. Примерно так же выглядел Корнише, когда она явилась снять с него эполеты. Оба ножа, крутясь, просвистели в воздухе, и братья издали истошный синхронный вой страха и боли: два острия вонзились в их сапоги, пронзили кожу, прошли сквозь нее, словно через масло, и воткнулись между пальцами ног. Чарльз и Дэвид, не веря своим глазам, уставились на еще дрожавшие рукоятки ножей. Шок лишил близнецов дара речи.
— Вам повезло, что я сегодня в хорошем настроении, — сказала Тэмсин вежливо. — Не думаю, что я вас сильно поранила.
Габриэль еще расправится с ними, но она их пощадила и не стала сообщать об этом.
— Боже мой! — воскликнул Седрик входя: он сразу оценил представшую перед ним сцену по достоинству.
Его племянники пытались что-то произнести. Они были похожи на двух приготовленных на заклание индюков. Их взгляды продолжали метаться между рукоятками ножей, все еще дрожавшими в воздухе, и глядящей на них с холодной усмешкой женщиной, которая их метнула.
— Я оставалась у них в долгу, — сказала Тэмсин, когда двое мужчин нагнулись, как автоматы, чтобы вытащить ножи из своих сапог.
Седрик поднял брови.
— Конечно, я и забыл, что ты уже познакомилась с ними.
— Да, я имела это удовольствие несколько недель назад, — заметила Тэмсин. Она сделала стремительное движение вперед и вырвала ножи из вялых рук близнецов. Осмотрела их клинки.
— Право же, крови совсем немного. Барон мог бы гордиться мной.
— Барон? — завороженно спросил Седрик.
— Мой отец, — ответила она, вытирая ножи, прежде чем вложить их снова в ножны.
— Право же, мне хотелось бы узнать больше, — пробормотал Седрик. — Но, к сожалению, на это нет времени.
Повернувшись к ней спиной, он вынул пробку из бутылки шампанского. Она вылетела с негромким хлопком, и послышалось шипение, когда он начал разливать вино в стаканы.
— Полагаю, ты также выпьешь со своими кузенами. — Он повернулся и подал ей стакан. — Я знаю, они не слишком достойная парочка, но, к сожалению, родственников не выбирают.
— Возможно, вы правы, но, боюсь, шампанское не полезет в горло, если придется пить с этими трусливыми мерзавцами.
Тэмсин приняла бокал, но глаза ее, как фиолетовые льдинки, с вызовом смотрели на Седрика.
— Ну что же, не буду настаивать, — благодушно ответил Седрик, ставя два стакана на поднос. Он поднял свой. Его лицо все еще хранило такое выражение, будто все это его слегка забавляло.
— За Силию.
— За Сесиль. — Тэмсин чуть пригубила свое вино, представляя, что Сесиль сделала бы то же самое. Седрик опорожнил свой стакан, и она решительно последовала его примеру.
— Итак, если наше дело кончено, дядя, я хочу распрощаться с вами.
Она с улыбкой поставила бокал на стол, но с лицом ее стало происходить что-то странное. Ее рот перестал подчиняться мозгу. Углы комнаты вдруг заволокло туманом, и эта серая дымка поплыла к ней. В тумане же перед ее глазами танцевало лицо Седрика. И внезапно оно стало больше, чем сама жизнь. Его рот открывался и закрывался. Он что-то говорил, но она не могла расслышать.
Идиотка! Слишком самонадеянная, слишком уверенная в себе! Седрик, чтобы обезоружить ее, нашел единственно верный путь, назвал единственно верное слово; Сесиль. И она, в спешке и припадке самодовольства, так уверенная в правоте своего дела, попалась на удочку.
Габриэль! Но слова застревали в ее мозгу. Седрик наклонился к лежащему на полу телу. Нащупал медальон у нее на шее и открыл крышку. Он долго рассматривал два портрета. Потом закрыл его и снова положил ей на грудь. Затем вытащил пистолет у нее из-за пояса и ножи из ножен, заметив при этом:
— Девушка явно пришла подготовленной. Виконт выпрямился и пробормотал сквозь зубы с некоторым сожалением:
— Жаль, моя дорогая, но шантаж был не лучшей идеей.
