Через два часа Тэмсин проснулась. Как всегда, переход ото сна к бодрствованию не занял много времени. Сознание было ясным, тело отдохнувшим, воспоминания о событиях, которые привели ее сюда, отчетливыми. Вот разве что… Она не могла понять, что было причиной того, первого, поцелуя. В этом не было смысла. Они были ей отвратительны, она всегда презирала всех мужчин в военной форме, и все же этого она поцеловала. Поцеловала человека, который без всякого основания держал ее пленницей в этой грязи. Она его поцеловала и ей это доставило удовольствие. Ну как это можно понять? И, не понимая, она набросилась на него с бурными и несправедливыми упреками, которые, она знала, вызовут ответную реакцию с его стороны.
Тэмсин открыла глаза и посмотрела на англичанина. Он сидел у огня, накинув на плечи лошадиную попону. Огонь все еще горел, а это означало, что он давно не спит.
Не спуская глаз с его согнутой спины и стараясь не спугнуть его дремоты, она сжала руки под тяжелыми складками морского плаща. Руки скользнули вниз и нащупали веревку, завязанную узлом на щиколотке. Она подумала, что если развязать веревку и не двигаться, то ее тюремщик ничего не заметит.
— Даже и не думай об этом.
Его голос был холодным и жестким, англичанин поднял голову, глаза его смотрели зорко и ярко выделялись в рассветной полумгле.
«Если он и спал, то сон у него, как у кошки», — мрачно размышляла Тэмсин. Она притворилась, что не поняла, о чем он говорит.
— Мне надо выйти, — сказала она, непринужденно зевая и потягиваясь, и кисло добавила:
— Полагаю, мне это дозволено.
— Возражений нет, — ответил полковник вежливо, поднимаясь на ноги. Встала и она, он дернул за веревку, поторапливая.
— Пошли, у нас мало времени.
Бормоча сквозь зубы проклятия, Тэмсин осторожно ступала за ним связанными ногами. Так они вышли в благоухающую рассветную рань.
В безоблачном небе, на горизонте, красным шаром висело солнце, воздух был чистым и свежим. Роща звенела от птичьего пения, солдаты шестой бригады просыпались, ставили котелки с водой на огонь, подходили к своим стреноженным коням. Поглаживая лошадей, они бросали любопытные взгляды на командира и его пленницу, удалявшихся от бивуака в сторону реки.
— Пожалуй, ты сможешь уединиться за этими камнями, — заметил Сент-Саймон, сделав жест в сторону берега. — Веревка достаточно длинная, чтобы позволить тебе зайти за них.
— Вы так внимательны, полковник.
— Да, полагаю, это так, — согласился он с беззаботной улыбкой, не обращая внимания на ее язвительный тон.
— Чего вы от меня хотите? — спросила Тэмсин. Она уже задавала этот вопрос вчера вечером, но так и не получила ясного ответа.
— С тобой хочет поговорить Веллингтон, — ответил он, — поэтому я везу тебя в его штаб-квартиру в Эльвасе.
— Как пленницу? — Она указала на связывавшую ее ноги веревку. — Разве это требуется для обычной беседы? Ее голос был полон сарказма.
— А разве Фиалка примет приглашение от главнокомандующего Армией Его Величества на Полуострове? — ответил он ей в тон.
— Нет, — сказала девушка решительно. — У меня нет времени для армии, на чьей бы стороне она ни сражалась. И чем скорее эта страна освободится от вас, тем будет лучше. — Она посмотрела на ярко-красный шар восходящего солнца. — У вас не больше оснований вмешиваться в дела Испании, чем у Наполеона. И вы не лучше его.
— Но, к сожалению, мы вам нужны, чтобы прогнать его отсюда, — ответил он упрямо. — А Веллингтону от тебя нужна информация, которую ты ему предоставишь, дитя мое. А теперь прошу поторопиться.
Он нетерпеливо махнул рукой в сторону камней. Тэмсин помедлила. Английский полковник был слишком самодоволен, как и все остальные представители этой породы. С минуту, она смотрела на реку, потом произнесла:
— Я бы хотела искупаться. Кажется, я уже несколько дней не вылезаю из грязи, — Искупаться? — Джулиан воззрился на нее, обескураженный этой внезапной сменой темы. — Не говори глупостей. Вода ледяная.
— Но солнце теплое, — возразила она. — Я всю жизнь купаюсь в этих реках. Только раз окунуться, чтобы смыть с себя грязь!
Она умоляюще посмотрела на него:
