Владимир резко прибавил скорость. Хотя, казалось, он и без того выжимал все, что еще таилось в дряхлом моторе машины.
— Сколько у вас машин? — внезапно спросил он.
— А?
— Я говорю, сколько у вас машин?
— А… "Линкольн" считать или не считать?
— Его же взорвали.
— Ну-у-у… — протянул Берг. — Еще, может, починю. Хотя там, конечно, немного осталось…
— Это как в анекдоте: "Дай иглу!" — "Зачем?" — "Кафтан чинить". — "А что такое?" — "Да вот прожег". — "А велика ли дыра?" — "Да один ворот остался!"
Берг обиженно надул губы и снова пугливо повернул голову, проверяя, на месте ли "хвост".
На месте.
— Так сколько машин?
— Четыре. "Мерседес", "Фольксваген-Пассат", джип "Мицубиси-Паджеро", у дочери еще есть "Ниссан", и еще вот эта… "Нива".
— И из такого великолепного набора нам досталось самое лучшее, — проговорил Свиридов.
Блеклый лысый человечек не замедлил ощетиниться:
— Да я все свои машины за одну эту не отдам…
-..особенно сейчас, — продолжил Владимир. — Если бы у нас была любая из перечисленных вами иномарок, я без труда оторвался бы от этих уродов, будь они хоть на "Феррари"!
— А на этой никак нельзя?
— В принципе, можно, но только если не жалеть ее совсем.
Берг безнадежно махнул рукой: что делать, машина-то любимая, но жизнь любима еще больше.
— Бессмысленные гонки… — пробурчал Владимир. — Бегай тут от нескольких лысых дебилов, которых пьяный Фокин легко благословил бы на тот свет одной левой даже в случае, если бы страдал многодневным запоем.
И на скорости вывернул руль налево, перед лобовым стеклом метнулись темно-серые в вечерних сумерках стены девятиэтажек типичной окраины провинциального города, и бампер бешено мчавшейся "Нивы" едва разминулся с углом массивного дома.
Машину развернуло и едва не перевернуло, но Владимир, не без труда справившись с управлением, направил "Ниву" в пустой черный проулок.
Берг пронзительно взвыл, его рвануло вперед, ремни безопасности впились в грудь, и крик задушенно захлебнулся — Ивану Германовичу перехватило дыхание.
Братва в "Ауди" явно не ожидала, что Свиридов заложит такой чудо-вираж, и потому пролетела мимо, но вскоре до слуха Владимира и Ивана Германовича докатился мерзкий визг тормозов.
Свиридов, стараясь не потерять ни секунды, почти вслепую вырулил по закоулку и свернул в темную арку.
Внезапно невдалеке загремели выстрелы, в воздухе пропели пули, и одна из них разбила заднее стекло, чудом разминувшись с затылком Свиридова.
Вторая попала в заднее же колесо, и оно мгновенно спустилось, заставив машину то и дело чиркать днищем по исключительно отвратительной — вся в выбоинах и рытвинах, — с позволения сказать, асфальтовой дороге.
Увидев, что он чудом избежал смерти от бандитской пули, Свиридов матерно выругался и резко затормозил — и Берг едва не вписался лбом в стекло.
— Кажется, твоя машина, Иван Германович, перестала соответствовать нормам даже российских транспортных средств, — сказал Владимир и вынул пистолет.
Тот самый "ТТ", которым он так радушно привечал многострадального Берга на пороге квартиры своего брата.
— Что вы собираетесь делать? — испуганно спросил бизнесмен, теребя свою занюханную серенькую курточку.
— Ничего особенного… — сквозь зубы ответил Владимир. — Просто покажу этим парням Хер-осину и Нигер-саки. Поучу, как надо стрелять… Как говорила Анна Сергеевна в "Бриллиантовой руке": "Салют, мальчики!"
— А я? — чуть не плача, прокудахтал несчастный Берг.
- А вы сидите смирно и не высовывайтесь, е-мое. Да пригнись же, твою мать! — злобно рявкнул Владимир, увидев, как бизнесмен пугливо смотрит на приближающуюся "Ауди" поверх спинки сиденья.
Свиридов вышел из машины, спрятав за спиной "ТТ".
…Бандиты, сидящие в "Ауди", не раскусили бы маневра Владимира, даже находись они в состоянии покоя, а не мчись со скоростью более ста километров в час. Такая скорость отрицательно влияет на оперативность мозга, а с этим у пассажиров "Ауди" и без того были проблемы.
Так или иначе, но они просто онемели при виде одинокой фигуры в свете тусклого фонаря.
"Ауди" мчалась на эту фигуру, расстояние пожиралось со скоростью, с которой здоровенный крокодил заглатывает не самую габаритную жертву.
