Девин убрал бумаги в карман — бумаги, доказывающие, что владелец чистокровки он, и никто другой, — и со значением проговорил:
— Лично я не вижу никаких сложностей.
Ханна сладко улыбнулась.
— А я вижу. Разумеется, если вы не согласитесь иметь дело с Трэвисом.
В это мгновение Девин готов был поклясться, что ей известно, в каком он отчаянном положении. Он чуть было не вспылил и все же не мог не восхищаться упорством, с которым Ханна отстаивала свое мнение об этой лошади — залоге благополучия ее сына. Что говорить, если сам он чувствовал то же самое по поводу Си-Джея.
Однако не может быть, чтобы она говорила серьезно!
— По-вашему, я должен ждать, пока Трэвис заплатит мне, причем, скорее всего, денег своих я так и не дождусь, а вы тем временем придержите кобылку, чтобы я никому ее не продал, даже если найдется подходящий покупатель?
— Да, можно сказать и так.
Выходит, она не шутит! Если он надеется арендовать манеж, ему придется гоняться за Трэвисом в надежде получить с него деньги.
Девину захотелось свернуть Ханне шею.
А еще — поцеловать ее.
Он отвернулся, боясь, что не выдержит, и обеими руками вцепился в барьер, обдумывая ее предложение. Звучит, разумеется, глупо, но, согласившись, он потеряет лишь время. Он и раньше был уверен, что Трэвис так и не объявится с деньгами, и знал почти наверняка, что рано или поздно Ракета вернется к нему. А ведь здесь можно присматривать за своей чистокровкой и, наверное, снова позаниматься с ней — Трэвис наверняка избаловал ее. Кроме того, Си-Джей будет в безопасности. Девин вздохнул. Ханна с улыбкой ждала его ответа.
— Ну что ж, давайте поговорим.
Они поговорили и сошлись на том, что Ханна сдаст ему манеж и конюшню на весь учебный год. Они пожали друг другу руки, и Девин, нахмурившись и чувствуя, что его обвели вокруг пальца, заметил:
— А вы просто кремень!
Сегодня, подумал Девин, лицо ее не такое бледное. От работы она раскраснелась — или в этом заслуга четырехлетнего сорванца? — но лицо ее прямо-таки сияло, а исходивший от нее аромат сводил Девина с ума. Опасаясь, что еще немного, и он наделает глупостей, Девин торопливо выпустил руку Ханны.
У него и так полно проблем — не хватало только увлечься женщиной без одобрения сына! Но ведь, вспомнил вдруг Девин, когда два дня назад он поцеловал Ханну, она ясно дала понять, что у него нет никаких шансов.
Глядя сверху вниз на ее блестящие волосы и сгорая от желания прикоснуться к этим шелковистым прядям, Девин понял, какой пыткой будет жить рядом с ней и знать, что он ей безразличен. Он почти обрадовался, когда с улицы пришли Си-Джей и Джастин.
Зная, что с сыном лучше всего действовать напрямик, Девин сказал:
— Си-Джей, нам пора ехать.
— Значит, мы забираем Ракету?
— Я все улажу с Трэвисом. Я решил снять этот манеж и часть конюшни, так что мы сегодня же перегоним из Седалии всех лошадей.
Девин был искренне изумлен, когда мальчик с упреком посмотрел на Ханну:
— И зачем только я вам все рассказал!
Надвинув шляпу на лоб, Си-Джей решительно зашагал по проходу. Ханна попыталась было удержать его, но ее сынишка опередил маму и бросился за новым другом. Ханне не оставалось ничего иного, как ответить на гневный взгляд Девина.
— Вы знали, что мне нужен манеж!
Ханна облизала пересохшие губы.
— Си-Джей что-то говорил об этом…
В его глазах сверкали молнии, но она не испытывала ни страха, ни угрызений совести. Может быть, она и повернула все по-своему, но ведь и Девин не мальчик.
— Вы сами попросили снять манеж, — напомнила она ему. — Я не заставляла вас.
Девин неохотно кивнул. И все же Ханна напряглась, ожидая какой-нибудь колкости на прощание. Он, однако, изрядно удивил ее, когда поднял руку и коснулся завитка волос, выбившегося у нее из-за уха.
— Вот что я вам скажу, Ханна Риз: мне придется быть вдвойне осторожным.
