— Виноватым? Почему это я должен чувствовать себя виноватым? Это не я украл бедного птенчика. — Джеймс уселся за стол. — Это была рекордно дорогая прогулка по зоопарку, — заметил он.
Поппи выложила на большую тарелку тушеного цыпленка с овощами и подвинула ее Джеймсу.
— Но вы можете себе такое позволить?
— Думаю, да.
— Тогда скажите себе, что вы сделали доброе дело, и расслабьтесь.
Она поставила на стол свою тарелку, два бокала и налила в них немного вина.
— Будьте здоровы, Поппи, — улыбнулся Джеймс, подняв стакан. Выпив вино, он с явным удовольствием принялся за еду.
— Вас это не испортило.
— Не понял, — взглянул на нее Джеймс.
— Быть богатым — это вас не испортило. Ну, я имею в виду ваши привычки — едите на кухне обычного цыпленка, да еще в компании с няней своих детей. А могли бы битком набить дом прислугой и купаться в роскоши.
Джеймс рассмеялся:
— Это не для меня. И кроме того, Поппи, я не воспринимаю вас просто как няню. Хотя было бы лучше, если бы это было так.
— Зато Элен воспринимает, — выпалила она, не успев подумать.
— Это уж точно, — согласился Джеймс. — Элен окружена прислугой. Она считает, что и у меня должен быть дворецкий, камердинер, водитель и так далее. Я постоянно твержу ей, что мне это не нужно, и, судя по всему, много теряю в ее глазах, не соответствую имиджу, так сказать. Мистер Успех должен быть окружен соответствующими атрибутами могущества.
Он пожал плечами.
— Это не для меня, Поппи, — повторил он. — Мне не нужен парадный дом, я хочу, чтобы в нем было удобно и приятно жить. Вот почему я так ненавижу ту гостиную. Когда вы ею займетесь?
Она внимательно посмотрела на него.
— Вы действительно этого хотите?
— Конечно. Сколько денег вам понадобится?
— Я не знаю. Если менять мебель и ковры — это будет довольно дорого.
— Ну, примерно. Десять тысяч? Пятнадцать?
Поппи рассмеялась.
— Вас частенько пытаются обобрать?
— Пытаются. А почему вы спрашиваете?
— Мне кажется, чтобы разрушить стерильность комнаты, достаточно десятой части этой суммы. Я имею в виду то, что смогу сделать сама: яркую подкладку для штор, окантовку, разноцветные подушки. А вот ковер вы должны будете выбрать сами…
— Зачем? Я доверяю вашему вкусу и вам.
— Доверяете? А вот тут-то речь может идти о тысячах.
Он пожал плечами.
— Поппи, вы меня не будете обманывать, я это знаю. Заказывайте образцы тканей и выбирайте, что вам понравится. Я открою для вас счет, чтобы вы могли поездить по аукционам и присмотреть интересные ковры и что-нибудь из мебели. И заодно получить удовольствие. О'кей?
Это было больше чем «о'кей», это было похоже на сказку и подозрительно напоминало устройство семейного гнездышка.
Она вздохнула и уронила голову на руки. Черт побери Джеймса Кармайкла с его обаянием и мужественностью. И черт побери ее глупые гормоны за то, что ее так к нему влечет.
Она не слышала, как он вошел, но знала, что он здесь. Его руки легко легли ей на плечи, мягко поглаживая напряженные мышцы.
— Вы устали, — прошептал он, — идите спать.
— Не останавливайтесь, — пробормотала Поппи.
Она откинула голову и затылком почувствовала его твердый живот. Его руки скользнули вверх и легли ей на щеки, прижимая голову, потом он нагнулся, и его губы легко коснулись ее рта.
Поппи застонала, перевернулась на стуле и тут же оказалась в его объятиях. Поцелуй все еще был нежным и искушающим. Потом внезапно его сдержанность полетела к черту, и рот стал жадным и требовательным. Поппи почувствовала его горячий язык и совсем потеряла голову. Она прижалась к нему и ощутила дрожь, пробежавшую по его телу. Он был страшно возбужден, и она готова была разрыдаться от надвигающегося разочарования… Мальчики наверху еще не спали, и они с Джеймсом не должны были так обниматься, и вот сейчас он опомнится, и все кончится…
— Черт! — простонал он, отрываясь от ее рта. Он крепко прижал ее к себе, баюкая как ребенка. — Черт! Черт! Черт!
— Ты не должен был давать необдуманных обещаний, — попыталась пошутить Поппи.
Он невесело рассмеялся.
— Не должен. Но раз я обещал, значит, были какие-то причины. Если у меня хватит сил отпустить тебя, я, может быть, вспомню, почему я все это говорил.
