И ни в какой девятнадцатый век я не путешествовал. А мой любимый автор пятого октября сел в дилижанс, поехал к матушке и на него напали разбойники. Я перелистал несколько страниц назад, чтобы убедиться в правоте моих рассуждений. Но, то, что я там обнаружил, привело меня в состояние шока! Оказывается, автор после похорон своего друга Шульца, только двадцатого октября поехал к матери. И дилижанс, в котором он ехал, проезжая по горной дороге, попал под камнепад.
Вот это да! Я резко сел и схватился за голову. Опять у меня из-под ног исчезало ощущение реальности происходящего. Я мог не дочитать один рассказ и уснуть — это запросто. Мог увидеть прочитанное во сне — это тоже легко объяснялось. Но вот то, что после моего сна содержание книги изменилось — это не укладывалось в моей больной голове!
Что же получается? Я все-таки совершил путешествие в прошлое, подружился с неизвестным мне ранее автором, и попытался его спасти?
Да, получается, что все так и происходило. Я попробовал его спасти, но не смог. А почему? Наверное, мне следовало просто его предупредить, чтобы он опасался этой поездки? Да, Радуга-Птица, сказал я сам себе. Не смогли мы с тобой спасти моего друга, а жаль.
Вот уж кто-кто, а он-то в первую очередь достоин помощи. А мы с тобой не справились. Вернее, это я сплоховал.
От моих рассуждений попахивало мистикой и какой-то совершенно ненаучной фантастикой. Наверно, надо попробовать выспаться, подумал я. А завтра, на свежую голову все обдумать. Решив так, я выпил таблетку от головной боли, лег и начал засыпать.
Но тут над моими старинными антикварными часами появились какие-то святящиеся искорки, и на изогнутый резной корпус приземлилась маленькая фея в розовом платьице и таких же туфельках на высоких каблуках. Я сам себя успокоил: все нормально, значит, уже сплю.
В этот раз Фея Неудач оказалась настроенной куда менее вальяжно и высокомерно. Она кричала, визжала, корчила страшные мордочки, плевалась и пинала мои антикварные часы.
— Как же это мерзко, когда так хорошо выстроишь и придумаешь чудную интригу, и вдруг все идет наперекосяк! Что может быть изящнее: дылда из двадцать первого века, не знакомый с тонкой техникой века девятнадцатого, топит печку, и не понимает, бестолочь, что один кирпичик в дымоходе выпал, и перекрыл трубу. Грамотный человек сразу бы понял что к чему, и залил дрова водой, чтобы не угореть. Но самоуверенная дылда станет жечь дрова, пока не отравится! Такой замечательный, тонкий, изящный и грациозный план.
Дылда из двадцать первого века умирает в девятнадцатом веке, и в никакой двадцать первый век не возвращается, а просто исчезает. Его там, в девятнадцатом веке хоронят, и он уже не будет спасать моего пасквилянта. И никому не расскажет про эту гадкую сказку, в которой про меня написано столько глупостей!
Я лежал, слушал и не понимал: то ли я сплю, то ли бодрствую после сна про путешествие на сто лет назад, то ли я вообще сегодня спать так и не ложился? Фея, не обращая внимания на мое присутствие, продолжала свой монолог:
— Я составила этот план безупречно! Все поначалу шло просто прекрасно, но потом стало мерзко! А дальше и вообще омерзительно!
Тьфу! Ну как, как я такая тонкая, умная и проницательная могла догадаться, что эта дылда возьмет и расскажет сказочку про Птицу-Радугу? Как? И поэтому сейчас так все мерзко! Теперь я ни дылду, ни пасквилянта и пальцем тронуть не могу. Они, видите ли, под крылом этой никчемной Радуги, под ее защитой. Оба. Как это мерзко!
Тьфу на вас!
При этом она со всей силы лупила резной деревянный корпус моих часов каблуками маленьких туфелек и невесть откуда взявшимся маленьким розовым зонтиком. Когда она выдохлась, то присела и чуть задумавшись, произнесла:
— Ничего, есть и другие остолопы! Много тупых и мерзких дылд. И всем им станет плохо. Очень плохо. Уж это я обещаю!
Фея Неудач гаденько расхихикалась, и я только тогда обратил внимание: какая же она старая и страшная, невзирая на яркий макияж и девичьи наряды! Фея еще раз плюнула, взмахнула ручкой, и исчезла в облаке сияющих искр. Я почувствовал, что таблетка от головной боли начала действовать, и стал проваливаться в сон.
