Фердинанд Великолепный - страница 27
Для очистки совести он подбежал к стойке, за которой восседал портье, и, встав на задние лапы, забормотал:
– Разрешите узнать, разрешите узнать… Возмущенный портье вскочил со стула.
– Пшел вон! – крикнул он. – Живо!..
– Не хотите, не надо, – гордо ответил Фердинанд и устремился к выходу. – Собираешься все уладить, – пробормотал он уже на улице, – тебе возражают.
Навязываться не стану.
Он разыскал на газоне между астрами узелок и с узелком в зубах забежал в безлюдный двор по-соседству. Немного погодя из ворот вышел мужчина и смешался с толпой.
XV
Как это часто бывает, после ненастья установилась хорошая погода. Шагая по улице, Фердинанд весело насвистывал…
– Фью-фыо, какой чудесный день, фыо-фью-фью… Солнышко пригревает, фью-фью…
Все такие веселые, фью-фью-фью… И я тоже веселый, фью-фью-фью… Что же мне теперь делать, фью-фью-фью? Стоит ли думать о таких пустяках? Чувствую я себя прекрасно, фью-фью… Что будет потом – увидим, фью-фью… Стоит ли, впрочем, волноваться? Фью, фьююююююююююю!
Но в большом городе без дела не останешься.
Фердинанд, сам того не заметив, стал осматривать его достопримечательности.
Сначала он зашел в один музей, потом в другой, в третий, потом постоял перед четвертым, но заходить не стал, потому что надоело.
Тогда он занялся памятниками. Он осмотрел их по очереди:
памятник бургомистру и памятник генералу, памятник музыканту и памятник поэту, памятник королю и памятник королеве и другие памятники, среди которых было два конных.
"Почему так много лошадей на памятниках? – подумал Фердинанд, – Где же справедливость? Почему ни одному скульптору до сих пор не пришло в голову посадить короля верхом на собаку? Думаю, что это выглядело бы не хуже. Собака – животное благородное, собака преданней, чем лошадь. Кто когда видел, чтоб лошадь спала в одной постели с человеком? А собака спит. Мне известно множество таких случаев. А вот про лошадь я никогда ничего подобного не слыхал. И мой отец не слыхал, и мой дед, и мой прадед, никто, никто не слыхал".
Когда Фердинанд осмотрел все памятники, его внимание привлекли уличные весы, на которых взвешивались прохожие. Захватывающее зрелище! Они становились на небольшую платформу. Стрелка на шкале стремительно неслась вперед. И замирала против цифры, обозначающей вес.
Фердинанду страшно захотелось взвеситься. Он забрался на весы после какой-то полной дамы. Подождал – ничего. Подпрыгнул – опять ничего. Поднял вверх одну ногу – ничего. Поднял другую – ничего. Встал боком – ничего. Стрелка даже не дрогнула.
Тогда он сошел с весов и попробовал еще раз.
"Может, я неправильно встал на весы, – подумал он, – может, надо становиться с левой ноги, а не с правой?"
Увы, левая нога не помогла тоже. Разволновавшись, Фердинанд стал подпрыгивать все выше и выше.
Вокруг собралась толпа.
– Опять, наверно, испортились, – сказал мужчина в зеленом пиджаке, они все время портятся.
– Вы станьте подальше от края, – добродушно посоветовала пожилая женщина.
– Зацем становиться подальсе от края, – зашепелявил продавец мороженого. – Это не помозет, нузно встать близе к краю. Это каждый мальциска знает…
– Да стоит ли взвешиваться? – обратился к Фердинанду мужчина в черной шляпе. – Все равно свой вес не узнаете. Здесь все весы показывают по-разному.
Фердинанд совсем растерялся. Каждый советовал свое. В конце концов послышался чей-то голос:
– А пятьдесят грошей вы бросили?
– Какие еще пятьдесят грошей? – спросил изумленный Фердинанд.
– То есть как "какие"? Обыкновенные, польские.
– А куда их бросать? – спросил, заикаясь от смущения, Фердинанд.
– Сюда, вот в эту щелку.
– Не бросил, – чистосердечно признался Фердинанд.
– У него, наверно, нет мелочи… – сочувственно загалдели вокруг. – Вам нужно пойти и разменять.
– Действительно, – сказал Фердинанд, – совсем из головы вон… Ведь у меня нет мелочи. "Крупных, впрочем, тоже", – добавил он про себя. Простите, пожалуйста.
Позвольте, пожалуйста, пройти, я сейчас разменяю.
С проворством, которого от него, очевидно, не ожидали, Фердинанд спрыгнул с весов и прошмыгнул сквозь толпу. Он был уже на другом конце города, а зеваки все еще стояли вокруг весов и, удивляясь, говорили друг другу: "Чего он так долго копается? Куда это он пропал?.."
