Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции - страница 32
Но то была не единственная причина, привлекавшая народ к ереси. Духовенство было богато и отличалось крайним эгоизмом, но это были не исключительные стороны, отталкивавшие от него народ. Во всех своих членах оно было испорчено и глубоко пало в нравственном отношении. Невежество и самый наглый, открытый разврат, казалось, сжились с духовными лицами, главною заботою и целью жизни которых сделалось приятное препровождение времени. Только одна одежда отличала еще большинство духовных лиц от мирян. Во главе церкви, как и на низших местах церковной иерархии, сидели лица, нимало не приготовленные к своему званию, да и мало заботившиеся о нем. Пока за духовенством сохранялось право выбора в аббаты монастырей и в другие виды должности избирались лишь те, кто умел придать жизни веселый колорит. «Они выбирали, — говорит Брантом, — чаще всего того, кто обладал качествами хорошего собеседника, кто любил женщин, собак, охоту, кто крепко запивал»[231]. Это делалось с той целью, чтобы «он позволял и братии вести развратную и веселую жизнь». Когда они достигали этого сана, «они вели Бог знает какую жизнь». Несомненно, они пребывали в своих епархиях, но это делалось для того, чтобы проводить жизнь в охоте, пирах, удовольствиях, среди распутных женщин, из которых сформировались целые серали[232]. Конкордат, заключенный между Франциском I и Львом X, конкордат, в силу которого раздача бенефиций и должностей перешла в руки власти, ни мало не изменил положения дел. «Наши епископы, — говорит по этому поводу Брантом, — сделались скрытнее, стали хитрыми лицемерами, умеющими скрывать свои грязные пороки»[233], но это фраза придворного, восторгающегося делами короля-дворянина. В действительности поведение духовенства стало не лучше, да едва ли не хуже. Само духовенство, в лице своих представителей на Штатах в Орлеане, сознавалось в этом, требовало восстановления церковного строя, от которого «духовные лица так скандалезно и недостойно уклонились»[234]. «Большинство епископов, — так говорил один из среды епископов, Жан де-Монлюк, — отличается крайнею леностью и нимало не страшится отдать отчет о стаде, которое им вверено; их главная забота — накопление доходов, употребление их на безумные и скандалезные предметы. Сорок епископов пребывали в Париже, когда в их епархиях смуты были в полном разгаре. В то же время епископства дают детям или лицам невежественным, не обладающим ни знанием своего дела, ни охотою исполнять его. Сельские священники — люди корыстолюбивые, невежественные, заботящиеся обо всем, исключая своей обязанности и, по большей чести, добившиеся бенефиций незаконным путем. Кардиналы и епископы без малейшего затруднения раздают бенефиции своим дворецким, даже боле, своим поварам, брадобреям и лакеям. Все эти сановники церкви своею жадностью, невежеством, распутной жизнью сделались предметом ненависти и презрения со стороны народа»[235]. Но Монлюк стеснялся обрисовать поведение духовенства более яркими красками; у простого священника, Клода Гатона, оказалось больше смелости. Он резко нападает на безнравственность духовенства, на его уклонения от исполнения обязанностей. «Почти все епископы, архиепископы и кардиналы, — говорит он между прочим, — живут при дворе, аббаты же и мелкое духовенство переселились или в большие города, или туда, где можно найти много удовольствий. Свои же бенефиции они отдали за возможно высокую плату в аренду[236]. Миряне же в своих обвинениях шли еще дальше и раскрывали без утайки жалкое положение духовенства. «Невежество, жадность и любовь к роскоши — вот три порока, которые одолевают духовенство», — так говорили представители народа на Штатах в Орлеане. Церкви оставлены впусте и отданы фермерам, деньги, назначенные для благотворительных целей, расходуются на мирские нужды. Громадное число священников получают места за деньги и открыто содержат наложниц, а детей от них воспитывают на глазах у всех. Бенефиции покупаются и продаются, церковные суды издают решения за деньги, и преступления остаются без всякого наказания. Лишь немногие из духовенства живут в своих резиденциях и занимаются добросовестно своим делом. Остальные отличаются невежеством и полнейшею неспособностью. Их жадность так велика, что они берут деньги за совершение таинств, за звон колоколов, за всякую духовную требу. Монахи ведут бродячую жизнь, забыли дисциплину. Аббаты и аббатиссы держат стол отдельно от братии
