Феномен Андропова: 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС. - страница 50

Знавший Андропова с 1963 г. Николай Сергеевич Леонов отмечал, что у него не произошло «трансформации личности, связанной с изменением должности, он остался цельной натурой»[79]. Причем об этом свидетельствуют и многие другие лица, которым довелось работать совместно с Юрием Владимировичем.

Вопреки мнению многих, у Андропова с его подчиненными были теплые, дружеские отношения, не отягощенные высокомерием и «комчванством», как называл этот порок в одной из последних работ В.И. Ленин.

Со всей очевидность об этом, на мой взгляд, свидетельствует следующий экспромт, сохраненный сотрудниками Андропова:

Бывший помощником Юрия Владимировича с 1973 по 1979 год, И.Е. Синицын, в своих воспоминаниях отмечал, что эта демократичная манера поведения не изменилась у Андропова, даже когда он стал членом Политбюро ЦК КПСС — особо подчеркиваю это обстоятельство потому, что напускной «демократизм», простота и доступность, нередко исчезают у некоторых людей по мере их продвижения по служебной лестнице, да и с годами, как известно, людям свойственно меняться….

На критику или замечания других участников совещаний или коллективных обсуждений Андропов отвечал: «— А что ты предлагаешь?»

Он принимал чужие соображения только после острой дискуссии, с тщательным взвешиванием всех «за» и «против», а иногда отвергал, видя дальше и глубже своих помощников и сотрудников. При этом он объяснял им ход своих мыслей»[80].

Многие сталкивавшиеся с Андроповым отмечали необычайную культуру его поведения и межличностного общения с окружающими, что заметно контрастировало со стереотипами «номенклатурного» поведения.

И.Е.Синицин подчеркивал его неизменную корректность, «никогда никого не унижал и не отзывался худо за глаза. Терпеть не мог мата. Быстро переходил с подчиненными на «ты», но делал это по-дружески. Слово «ты» в его устах звучало аналогом доброго отношения.

Но если вдруг он переходил на «вы», это означало высшую степень неодобрения им поведения данного персонажа, служило своего рода ругательным словом»[81].

Мы уже писали, что ныне многие авторы упоминают о стихотворных экспромтах Юрия Владимировича, которые не публиковались и которых не читали писавшие об Андропове.

Но, тем не менее, это рукописное наследие председателя КГБ и Генерального секретаря ЦК КПСС также по-своему раскрывает и оттеняет его личность, внутренний мир и мировоззрение.

Прекрасно понимая, увы! — «что чаще люди портят власть!», Андропов избегал, исключил из своего поведения те соблазны, которые предоставляет нестойким людям подъем по карьерной лестнице, остался идеалистом-романтиком, строго придерживающимся принципов скромности в жизни, устремленности на «делание дела», что было для него главным в жизни.

Один из его помощников подчеркивал, что Андропов «поражал своей эрудицией, реалистическим подходом к жизни, умением ценить юмор и иронизировать. У него была мгновенная реакция на мысль собеседника»[82].

Синицин также отмечал, что Андропов «терпеть не мог антисоветские анекдоты, видимо, не только из-за их сути, ниспровергающей то, что для него было святым».

Многие близко знавшие Андропова мемуаристы отмечали, что он отличался внутренней культурой, умом, жизненной мудростью, деловитостью и поражающей работоспособностью, принципиальностью и энергией.

Также многие мемуаристы отмечают жизнерадостность, жизнелюбие и юмор Андропова.

По поводу переданного ему в больницу сочувствия подчиненных, он ответил весьма нетривиально:

Нельзя не коснуться темы, на которой спекулировали многие. Это здоровье Юрия Владимировича.

Как известно, Андропов перенес два инфаркта (в 1957 и 1966 годах), помимо этого страдал рядом хронических недугов — констатируя этот общеизвестный прискорбный факт, мы стремимся лишь подчеркнуть самообладание и силу воли этого человека, всецело отдававшего себя тому, во что он верил, и делу, которому служил.