Закончив подобное социо-философское отступление, вернемся, однако, к дальнейшей судьбе моего героя.
«Венгерское восстание» стало не только значительным личным испытание для Андропова, но и важнейшим событием мировой истории пятидесятых годов прошлого века.
Лучше многих информированный о сути, содержании, формах и динамике процесса вызревания социально-политического конфликта в Венгрии, Юрий Владимирович, естественно, не раз впоследствии мысленно возвращался к событиям той поры, ища варианты ответов на возникающие вопросы и проблемы в извлеченных и не извлеченных уроках тех дней.
Именно этот уникальный личный опыт и являлся подлинным и вполне объяснимым «венгерским синдромом», а не тот «страшный испуг», который, якобы, Андропов «испытывал по отношению ко всяким переменам в мире».
Отсюда главной задачей для него было не допустить неконтролируемого развития событий, чреватых тяжелыми кровопролитными последствиями.
Без понимания сути этого, трудно объективно оценивать многое из того, что имело место в истории ХХ века, в том числе и в судьбе моего героя.
Добавим при этом, что в ходе «венгерских событий» октября — декабря 1956 г. погибли 720 советских военнослужащих и около 2 с половиной тысяч венгров. При этом недопустимо абсолютно всех их записывать в «защитников народной революции», поскольку многие из них были убиты или линчеваны именно этими «защитниками».
По приговорам судов были казнены 229 активных участников незаконных вооруженных формирований «повстанцев», около 30 тысяч были осуждены. Около 130 тысяч венгров покинули страну, став беженцами.
Но тому, кто захочет упрекнуть Андропова в «приверженности тирании и тоталитаризму», зададим проверочный вопрос: а известно ли им, сколько беженцев, в официальных документах Управления по делам беженцев ООН, стыдливо именовавшихся «вынужденными переселенцами», появилось в СССР после известных событий 1992 года?
По данным названного международного органа, в 1992 г. их общее число превышало 6 миллионов граждан бывшего Советского Союза…
Впоследствии, в одном из документов ЦК КПСС, датированном 19 декабря 1956 г. подчеркивалось, что в Венгрии «международная реакция во главе с империалистическими кругами США, опираясь на хортистско — фашистские силы и прикрываясь фальшивыми лозунгами «свободы и демократии», организовала контрреволюционный заговор против венгерского народа, используя для этого недовольство значительной части населения, вызванное тяжелыми ошибками, допущеными бывшим государственным и партийным руководством…. Венгрия при помощи советских войск разгромила контрреволюционный заговор и отстояла свои социалистические завоевания».
В документе также отмечалось, что является косвенной оценкой роли Ю.В. Андропова, что зарубежные коммунистические партии рассматривают оказанную ВНР помощь в борьбе с контрреволюционным выступлением «как пример выполнения Советским Союзом своего интернационального долга в борьбе с происками империалистической реакции»[47].
Пребывание в перенасыщенном драматическими событиями Будапеште самым непосредственным образом сказалось на семье и здоровье будущего Генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР.
Его жена, Татьяна Филипповна, которая стала невольной свидетельницей линчевания коммуниста на улицах Будапешта, получила нервное потрясение, которое впоследствии многие годы сказывалось на состоянии ее здоровья.
А в декабре 1956 г. инфаркт настиг и посла Советского Союза Андропова, в связи с чем он был отправлен на лечение в Москву.
Однако высокая оценка советским партийным руководством — Президиумом ЦК КПСС и лично Н.С. Хрущевым по докладам А.И. Микояна, М.А. Суслова, И.А. Серова личных и деловых качеств Посла Советского Союза Ю.В. Андропова сыграла важную роль в его дальнейшей судьбе.
